-
IIya Varchavsky – Une violette (03)
L'ascenseur doucement ralentit sa course vertigineuse (© Mihai Popa)
Илья Варшавский
Ilya Varchavsky
Фиа́лка - Une violette
Тре́тий эпизо́д - Еpisode trois
Лифт мя́гко заме́длил стреми́тельное паде́ние.
— Здесь нам придётся переса́живаться, — сказа́ла учи́тельница, — скоростны́е ли́фты ни́же не спуска́ются.
Они́ до́лго стоя́ли у смешно́й две́ри с решётками, наблюда́я неторопли́вое движе́ние двух стальны́х кана́тов, набега́ющих на скрипя́щие ро́лики, пока́ сни́зу не вы́ползла стра́нного ви́да коро́бка с застеклёнными дверя́ми.
Учи́тельница с трудо́м откры́ла решётчатую дверь. Де́ти, пода́вленные непривы́чной обстано́вкой, мо́лча вошли́ в каби́ну.
Слегка́ пощёлкивая на ка́ждом этаже́, лифт опуска́лся всё ни́же и ни́же. Здесь уже́ не́ было ни светя́щихся пане́лей, ни насы́щенного арома́тами тёплого во́здуха. За́пахи утра́тили чару́ющую пре́лесть синте́тики и вызыва́ли у дете́й сму́тную трево́гу. Четырёхуго́льник бездо́нного коло́дца освеща́лся ре́жущим глаза́ све́том люминесце́нтных ламп. Шерша́вые бето́нные сте́ны ша́хты, каза́лось, гото́вы бы́ли сомкну́ться над их голова́ми и навсегда́ похорони́ть в э́том стра́нном, лишённом ра́дости ми́ре.
— До́лго ещё? — спроси́л ма́льчик.
— Ещё два́дцать этаже́й, — отве́тила учи́тельница. — Запове́дник располо́жен внизу́, ведь расте́ниям нужна́ земля́.
— Я хочу́ домо́й! — захны́кала са́мая ма́ленькая де́вочка. — Мне тут не нра́вится!
— Сейча́с, ми́лая, всё ко́нчится, — сказа́ла учи́тельница. Она́ сама́ чу́вствовала себя́ здесь не оч́ень у́ютно. — Потерпи́ ещё мину́тку.
Внизу́ что-то гро́мко ля́згнуло, и каби́на останови́лась.
Учи́тельница вы́шла пе́рвой, за ней, торопя́сь, проти́снулись в дверь ученики́.
— Все здесь?
— Все, — отве́тил ма́льчик.
Они́ стоя́ли в полутёмном коридо́ре, коне́ц кото́рого теря́лся во мра́ке.
— Иди́те за мной.
Не́сколько мину́т они́ дви́гались мо́лча.
— Ой, тут что-то ка́пает с потолка́! — взви́згнула де́вочка с ба́нтом.
— Э́то тру́бы, подаю́щие во́ду в запове́дник, — успоко́ила её учи́тельница. — Ви́дно, они́ от ста́рости на́чали протека́ть.
— А где же запове́дник? — спроси́л ма́льчик.
— Вот здесь. — Она́ приоткры́ла око́ванную желе́зом дверь. — Заходи́те по одному́.
Ошеломлённые внеза́пным перехо́дом от полумра́ка к я́ркому све́ту, они́ нево́льно зажму́рили глаза́. Прошло́ не́сколько мину́т, прежде́ чем любопы́тство заста́вило их огляде́ться по сторона́м.
Тако́го они́ ещё не ви́дели.
L'ascenseur doucement ralentit sa course vertigineuse et s’immobilisa.
- Nous devons faire étape ici, déclara l'enseignante, les ascenseurs à grande vitesse ne descendent pas plus bas.
Le groupe resta un long moment devant une drôle de porte fermée, regardant le mouvement lent de deux filins d'acier courir sur des rouleaux grinçants, jusqu'à ce qu'une grosse boîte à l’aspect bizarre, toute vitrée, émerge en rampant de plus bas.
L’institutrice avec difficulté ouvrit la porte grillagée. Les enfants, comme submergés face à tout cet environnement qui leur était inconnu, pénétrèrent en silence dans la cabine.
Avec un léger déclic à chaque nouvel étage, l'ascenseur s’enfonça lentement et de plus en plus bas. On ne voyait plus aucun panneau lumineux, on ne sentait plus l’air tiède et doux. Les odeurs avaient perdu le charme envoûtant des arômes de synthèse. Des senteurs nouvelles qu’ils ne connaissaient pas provoquaient une vague anxiété chez les enfants. Le puits sans fond dans lequel ils descendaient était éclairé par la lumière piquante de lampes fluorescentes. Il leur semblait qu’autour d’eux les murs bétonnés et rugueux étaient prêts à se refermer et à les ensevelir à jamais dans ce monde étrange et sans joie.
- C’est encore loin, Maîtresse ? demanda le petit garçon.
- Encore vingt étages. La réserve se trouve très profond, car les plantes ont besoin de terre naturelle pour pousser.
- Je veux rentrer à la maison ! gémit la plus petite des fillettes. Je n'aime pas ici !
- Ça y est, mon trésor, on y est, lui déclara la maîtresse. Elle-même ne se sentait pas très à son aise. Voilà, encore une petite minute...
Puis il y eut un bruit sourd et la cabine s'immobilisa.
L'enseignante sortit la première et les élèves se précipitèrent à sa suite.
- On a tout le monde ?
- Tout le monde ! répondit le garçon.
Le groupe se pelotonnait à l’entrée d’un couloir semi-éclairé, dont le bout se perdait dans l'obscurité.
- Suivez-moi, allez !
Pendant plusieurs minutes, ils avancèrent dans un silence absolu.
- Oh, y a quelque chose qui goutte du plafond ! s’écria d’une petite voix la fillette au ruban dans les cheveux.
- Ça vient des canalisations qui alimentent la réserve en eau, tenta de la rassurer l'institutrice. Elles fuient parce qu’elles sont très vieilles.
- Où est la réserve ? demanda le garçon.
- Nous y voici... Et elle poussa une porte en fer. Entrez l’un après l’autre.
Aveuglés par le passage soudain de la pénombre à la lumière vive, les enfants fermèrent instinctivement les yeux. Plusieurs minutes passèrent avant que la curiosité ne les pousse à les rouvrir et à regarder autour d'eux.
Jamais ils n’avaient vu pareille chose…
-
IIya Varchavsky – Une violette (02)
"Une réserve botanique, c'est quoi maîtresse ?" Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Фиа́лка - Une violette
Второ́й эпизо́д - Еpisode deux
— За́втра уро́ков не бу́дет, — сказа́ла учи́тельница, — мы пойдём на экску́рсию в запове́дник. Предупреди́те роди́телей, что вы вернётесь домо́й на час по́зже.
— Что тако́е запове́дник? — спроси́ла де́вочка с больши́м ба́нтом.
Учи́тельница улыбну́лась.
— Запове́дник — э́то тако́е ме́сто, где со́браны вся́кие расте́ния.
— Что со́брано?
— Расте́ния. Во второ́м полуго́дии я бу́ду вам о них расска́зывать.
— Расскажи́те сейча́с, — попроси́л ма́льчик.
— Да, да, расскажи́те! — раздали́сь голоса́.
— Сейча́с у нас о́чень ма́ло вре́мени, а э́то дли́нный разгово́р.
— Расскажи́те, пожа́луйста!
— Ну, что с ва́ми поде́лаешь! Де́ло в том, что Донома́га* не всегда́ была́ тако́й, как тепе́рь. Мно́го столе́тий наза́д существова́ли ма́ленькие поселе́ния…
— И не́ было Го́рода? — спроси́л ма́льчик.
— Таки́х больши́х городо́в, как наш, ещё не́ было.
— А почему́?
— По мно́гим причи́нам. В то вре́мя жизнь была́ ещё о́чень неустро́енной. Синтети́ческую пи́щу никто́ не уме́л де́лать, пита́лись расте́ниями и живо́тными.
— А что тако́е живо́тные?
— Э́то вы бу́дете проходи́ть в тре́тьем кла́ссе. Так вот… бы́ло о́чень мно́го свобо́дной земли́, её засева́ли вся́кими расте́ниями, кото́рые употребля́лись в пи́щу.
— Они́ бы́ли сла́дкие?
— Не зна́ю, — она́ сно́ва улыбну́лась, — мне никогда́ не приходи́лось их про́бовать, да и не все расте́ния годи́лись в пи́щу.
— Заче́м же тогда́ их… э́то?..
— Се́яли? — подсказа́ла учи́тельница.
— Да.
— Се́яли то́лько те расте́ния, кото́рые мо́жно бы́ло есть. Мно́гие же ви́ды росли́ са́ми по себе́.
— А как они́ росли́, как де́ти?
Учи́тельнице каза́лось, что она́ никогда́ не вы́берется из э́того лабири́нта.
— Вот ви́дите, — сказа́ла она́, — я же говори́ла, что за пять мину́т рассказа́ть об э́том невозмо́жно. Они́ росли́, потому́ что бра́ли у по́чвы пита́тельные вещества́ и испо́льзовали со́лнечный свет. За́втра вы всё э́то уви́дите со́бственными глаза́ми.
— Ма́ма, мы за́втра идём в запове́дник! — закрича́л ма́льчик, распа́хивая дверь.
— Ты слы́шишь? Наш малы́ш идёт в запове́дник.
Оте́ц пожа́л плеча́ми:
— Ра́зве запове́дник ещё существу́ет? Мне каза́лось…
— Существуе́т, существу́ет! Нам учи́тельница сего́дня всё про него́ рассказа́ла. Там вся́кие расте́ния, они́ едя́т что-то из земли́ и расту́т! Понима́ешь, са́ми расту́т!
— Понима́ю, — сказа́ла мать. — Я там то́же была́ лет два́дцать наза́д. Э́то о́чень тро́гательно и о́чень… наи́вно.
— Не зна́ю, — сказа́л оте́ц, — на меня́, по пра́вде сказа́ть, э́то осо́бого впечатле́ния не произвело́. Кро́ме того́, там го́лая земля́, зре́лище не о́чень аппети́тное.
— Я по́мню, там была́ трава́, — мечта́тельно произнесла́ мать, — сплошно́й ко́врик из зелёной травы́.
— Что каса́ется меня́, то я предпочита́ю хоро́ший пол из гре́ющего пла́стика, — сказа́л оте́ц.
* Дономага: вообра́жаемый го́род, фигури́рующий в не́скольких расска́зах Ильи́ Варша́вского.- Demain, il n'y aura pas cours, dit l’institutrice. Nous irons visiter la réserve botanique. Prévenez vos parents que vous rentrerez chez vous une heure plus tard que d’ordinaire.
- C’est quoi ‘une réserve botanique’ ? demanda une fille portant un ruban noué par un gros nœud.
L’institutrice sourit.
- C’est un endroit où l’on fait pousser toutes sortes de plantes qu’on conserve.
- C’est quoi qu’on y conserve ?
- Des plantes. Au second semestre, je vous en parlerai.
- Dites-le-nous maintenant, demanda un garçon.
- Oui, oui, dites-nous ! s’exclamèrent plusieurs voix.
- Ça serait trop long à expliquer, plus tard...
- Dites-nous, dites-nous, s'il vous plaît !
- Eh bien, comment vous raconter ça ? Le fait est que Donomag* n'a pas toujours été la même ville qu'aujourd'hui. Il y a plusieurs siècles, il n’y avait ici que de petites colonies…
- Et il n'y avait pas de ville ? demanda le même garçon.
- Pas de ville aussi grande que la nôtre.
- Et pourquoi ?
- Pour de nombreuses raisons. A l’époque tout était encore très mal organisé. Personne ne savait encore fabriquer de la nourriture synthétique. Les gens mangeaient des plantes et des animaux.
- C’est quoi ‘des animaux’ ?
- Vous l’apprendrez en CE2. Il y avait beaucoup de terres non habitées. Les gens y semaient toutes sortes de plantes qui servaient à les nourrir.
- Elles étaient sucrées ?
- Je ne sais pas, sourit à nouveau l’institutrice. Je n’en ai jamais goûté. Et toutes les plantes n'étaient pas bonnes à manger.
- Alors pourquoi on les... se...?"
- On les semait ? suggéra la maîtresse.
- Oui, les se-mait...
- Les gens ne semaient que les plantes bonnes à manger. De nombreuses autres espèces poussaient toutes seules.
- Et comment est-ce qu’elles faisaient pour grandir ? comme les enfants ?
Il sembla à la pauvre maîtresse qu'elle n’arriverait jamais à sortir de ce labyrinthe de questions.
- Vous voyez, dit-elle, je vous avais dit qu'il est impossible de vous expliquer tout ça en cinq minutes. Elles grandissaient parce qu'elles puisaient des nutriments dans le sol et se servaient de la lumière du soleil. Demain, vous verrez tout cela de vos propres yeux.
***
- Maman, demain on va à la réserve botanique ! s’écria le garçon en poussant la porte de l’appartement.
- Tu as entendu ? Notre poussin va à la réserve.
Le père haussa les épaules.
- Et donc elle existe toujours, cette réserve ? Il me semblait pourtant que...
- Elle existe, elle existe ! La maîtresse nous a tout raconté. Il y a toutes sortes de plantes, elles mangent quelque chose de la terre et elles poussent ! Tu te rends compte, maman, elles poussent et grandissent !
- Je comprends, dit sa mère. J'y suis allée aussi il y a vingt ans. C’était très touchant, très... naïf.
- Je ne sais pas, dit le père, à vrai dire, moi ça ne m'avait guère marqué. De plus, on n’y voit que de la terre, rien de bien appétissant.
- Je me souviens : y avait de l'herbe, soupira rêveusement la mère, un épais tapis d'herbe verte...
- Quant à moi, je préfère pour de bon un vrai sol chauffant en plastique, rétorqua le père.
* Donomag : ville imaginaire qui apparaît dans plusieurs nouvelles d'Ilya Varchavsky. -
IIya Varchavsky – Une violette (01)
Donomag, l'hyperstructure la plus grandiose de la planète. Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Фиа́лка - Une violette
(1966)Пе́рвый эпизо́д - Premier épisode
Го́род простира́лся от поля́рных льдов до экваториа́льного по́яса. За́падные и восто́чные грани́цы Го́рода омыва́лись во́лнами двух океа́нов.
Там, за ле́сом нефтяны́х вы́шек, присоса́вшихся к морско́му дну, раски́нулись други́е города́, но э́тот был са́мым больши́м.
На два киломе́тра вторга́лся он в глубь земли́ и на со́рок киломе́тров поднима́лся ввысь.
Подо́бно гига́нтскому спру́ту, лежа́л он на су́ше, опусти́в огро́мные тру́бы в во́ду.
Э́ти тру́бы засасы́вали всё необходи́мое для синтезирова́ния проду́ктов пита́ния и предме́тов обихо́да Го́рода.
Очи́щенная таки́м о́бразом вода́ нагнета́лась в подзе́мные рекупера́торы, отбира́ла от плане́ты тепло́, отдава́ла его́ Го́роду и сно́ва слива́лась в океа́н.
Кры́ша Го́рода была́ е́го лёгкими. Здесь, на необозри́мых просто́рах регенерацио́нного сло́я, располо́женного вы́ше облако́в, со́лнечные лучи́ расщепля́ли проду́кты дыха́ния сорока́ миллиа́рдов люде́й, обогаща́я во́здух Го́рода кислоро́дом.
Он был таки́м же живы́м, как и те, кто его́ населя́л, вели́кий Го́род, са́мое грандио́зное сооруже́ние плане́ты.
В подзе́мных этажа́х Го́рода бы́ли располо́жены фа́брики. Сюда́ поступа́ло сырьё, отсю́да непреры́вным пото́ком лили́сь в Го́род пи́ща, оде́жда — всё, в чём нужда́лось многочи́сленное и тре́бовательное населе́ние Го́рода.
Тут, в све́те фосфоресци́рующих раство́ров, без вмеша́тельства челове́ка текли́ таи́нственные и бесшу́мные проце́ссы Си́нтеза.
Вы́ше, в бесконе́чных лабири́нтах жилы́х кварта́лов, как во вся́ком го́роде, рожда́лись, умира́ли, рабо́тали и мечта́ли лю́ди.
La Ville s'étendait des glaces polaires jusqu’à la ceinture équatoriale. Ses rivages à l’est et à l’ouest étaient baignés par les vagues des deux océans.
Plus loin encore, au-delà de la forêt des plates-formes pétrolières accrochées au fond de la mer qui la cernait, se trouvaient d'autres villes, mais Elle, elle était la plus grande.
Elle s’enfonçait sous terre sur deux mille mètres et s’élevait à plus de quarante kilomètres au-dessus du sol. Comme une pieuvre géante, elle recouvrait le continent, plongeant ses canalisations, telles d’énormes tentacules, sous les eaux.
Ces longs tuyaux aspiraient tout ce qui était nécessaire à la synthèse des aliments et aux autres commodités de la grande Cité.
L'eau, ainsi purifiée et traitée, était captée dans des récupérateurs souterrains. Elle ramenait la chaleur depuis les entrailles de la planète et la distribuait en ville, avant que de nouveau aller se déverser dans l'océan.
Les toits de l’immense Cité étaient ses poumons. Ici, sur de vastes étendues de couches régénératrices, au-dessus des nuages, les rayons du soleil dissociaient les molécules carbonées exhalées par le souffle de quarante milliards d’humains, fournissant ainsi à la ville son oxygène.
Elle était aussi vivante que ceux qui l'habitaient. Elle : la grande Cité, l’hyperstructure la plus grandiose de toute la planète.
Ses usines étaient situées dans ses sous-sols. Là, s’y déversaient toutes les matières premières nécessaires à la production de nourriture, à la confection de vêtements et d’autres biens qui alimentaient la ville en un flux continu, assurant à sa population, nombreuse et exigeante, tout ce dont elle avait besoin.
Ici, sous les lumières phosphorescentes, à l’écart de toute intervention humaine, goutte à goutte sourdaient de mystérieux et silencieux processus de synthèse.
Et plus haut, dans les labyrinthes sans fin des quartiers d’habitation, comme partout dans la ville, des êtres naissaient, mouraient, travaillaient et rêvaient...
-
IIya Varchavsky – Sur l’atoll (04)
En regardant le ciel étoilé... Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
В ато́лле - Sur l’atoll
Четвёртый эпизо́д - Episode quatre
По́сле у́жина мы смотре́ли по телеви́зору конце́рт, и ди́ктор пе́ред нача́лом сказа́л, что э́тот конце́рт посвяща́ется нам. Ма́ма да́же покрасне́ла от удово́льствия, потому́ что она́ о́чень горди́тся тем, что у нас тако́й знамени́тый па́па.
Передава́ли са́мые лу́чшие пе́сни, а одна́ певи́ца да́же пропе́ла мою́ люби́мую пе́сенку о бе́лочке, собира́ющей оре́шки. Про́сто удиви́тельно, как они́ об э́том узна́ли.
Когда́ ко́нчился конце́рт, па́па сказа́л, что ему́ ну́жно сади́ться писа́ть отчёт, а я отпра́вился спать. Я уже́ лежа́л в посте́ли, когда́ ма́ма пришла́ пожела́ть мне споко́йной но́чи.
- Мам, посиди́ со мной, - попроси́л я.
- С удово́льствием, ми́лый, - сказа́ла она́ и се́ла на крова́ть.
В откры́тое окно́ свети́ла луна́, и бы́ло светло́ совсе́м, как днем. Я смотре́л на ма́мино лицо́ и ду́мал, кака́я она́ краси́вая и молода́я. Я поцелова́л её ру́ку, па́хнущую чем-то о́чень прия́тным и гру́стным.
- Ма́ма, - спроси́л я, - почему́ э́то за́пахи быва́ют гру́стные и весёлые?
- Не зна́ю, ми́лый, - отве́тила она́, - мне никогда́ не приходи́лось об э́том ду́мать. Мо́жет быть, про́сто ка́ждый за́пах вызыва́ет у нас каки́е-то воспомина́ния, гру́стные и́ли весёлые.
- Мо́жет быть, - сказа́л я.
Мне бы́ло о́чень хорошо́. Я вспомина́л проведённый день, са́мый лу́чший день в мое́й жи́зни, и ду́мал, что впереди́ ещё во́семьдесят де́вять таки́х дней.
- Ох, ма́ма, - сказа́л я, - кака́я замеча́тельная шту́ка жизнь и как не хо́чется умира́ть!
- Что ты, чи́жик? - сказа́ла она́. - Тебе́ ли говори́ть о сме́рти? У тебя́ впереди́ огро́мная жизнь.
Мне бы́ло её о́чень жа́лко: ещё на "Альбатро́се" но́чью я слы́шал, как они́ с па́пой говори́ли об э́той ужа́сной боле́зни, кото́рой па́па зарази́лся в ко́смосе, и о том, что всем нам оста́лось жить не бо́льше трёх ме́сяцев, е́сли за э́то вре́мя не найду́т спо́соба её лечи́ть. Ведь поэ́тому экипа́ж "Альбатро́са" был оде́т в скафа́ндры, а мы никуда́ не выходи́ли из каю́ты. И в океа́не, вероя́тно, нам нельзя́ купа́ться, потому́ что э́та боле́знь така́я зара́зная.
И всё же я поду́мал, что, когда́ лю́ди так лю́бят друг дру́га, ну́жно всегда́ говори́ть то́лько пра́вду.
- Не на́до, ма́мочка, дорога́я, - сказа́л я. - Ведь да́же, е́сли не найду́т спо́соба лечи́ть э́ту боле́знь...
- Найду́т, - ти́хо сказа́ла ма́ма. - Обяза́тельно найду́т. Мо́жешь быть в э́том соверше́нно уве́рен.
Après le dîner, nous avons regardé la télé. Il y avait la retransmission d’un concert, et le présentateur a dit que l’émission nous était dédiée. Maman a même rougi de plaisir, car elle est très fière que nous ayons un papa aussi célèbre.
Ils ont diffusé de super chansons, et une chanteuse a même chanté ma chanson préférée sur un écureuil ramassant des noix*. « C'est incroyable, me suis-je étonné, comment ont-ils su ? »
Quand le concert a été terminé, papa a dit qu'il devait écrire son rapport, alors je suis allé me coucher. J'étais déjà au lit quand maman est venue me souhaiter bonne nuit.
- Maman, reste un peu avec moi, lui ai-je demandé.
- Oui, mon petit cœur, m’a-t-elle répondu, avec plaisir. Et elle s’est assise sur le bord du lit.
La lune à travers la fenêtre ouverte brillait, et c’était comme en plein jour. J'ai regardé le visage de maman et j'ai pensé à quel point elle était jeune et belle. J'ai embrassé sa main, qui sentait quelque chose, quelque chose de très doux et de triste en même temps...
- Maman, ai-je demandé, pourquoi y a-t-il des parfums qui sont tristes et d’autres gais ?
- Je ne sais pas, mon cœur. Je n’y ai jamais pensé. Peut-être que pour chacun tout parfum évoque des souvenirs particuliers, tristes ou joyeux.
- Peut-être, ai-je répondu.
Je me sentais si bien. Je repensais à la journée que nous venions de passer, la plus belle journée de ma vie, et je me disais que nous avions encore quatre-vingt-neuf jours comme celui-ci à vivre.
- Oh, maman, que c’est merveilleux de vivre ! Oh, comme je ne veux pas mourir !
- Qu’est-ce qui te prend, mon poussin, de parler de la mort ? Tu as toute la vie devant toi !
J'avais tant de peine pour elle. A bord de ‘l'Albatros’, durant la nuit, j’avais entendu comment elle et papa discutaient de cette terrible maladie qu’il avait contractée dans l'espace. Ils disaient qu’il ne nous restait plus que trois mois à vivre si d’ici-là aucun traitement n’était découvert pour la soigner. C’était la raison pour laquelle tout l'équipage de "l'Albatros" avait revêtu des combinaisons étanches et que, durant la traversée, nous n’avions pu quitter notre cabine. Et c’est probablement aussi pourquoi il nous était interdit de nous baigner dans l’océan. Cette maladie est si contagieuse !
Et pourtant je me suis dit que quand des gens s'aiment autant les uns les autres, il faut toujours qu’ils se disent la vérité.
- Ne t’en fais pas, maman chérie, ai-je répondu. Et même s'ils ne trouvent pas le moyen de nous guérir...
- Ils trouveront, m’a-t-elle doucement assuré. Je te le jure, ils trouveront, ils trouveront, sois-en certain...
* Peut-être s’agit-il de la chanson : ‘Сидит белка на тележке...’(L'écureuil est assis sur un chariot…) ? Ecouter sur Youtube.Sources :
Deux versions du texte, légèrement différentes existent.
Lire (en russe) :
RoyalLib.com et Wysotsky.com. -
IIya Varchavsky – Sur l’atoll (03)
Coucher de soleil Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
В ато́лле - Sur l’atoll
Тре́тий эпизо́д - Episode trois
Когда́ нам надое́ло собира́ть раку́шки, мы сде́лали для ма́мы коро́ну из ве́точек кора́лла и морски́х во́дорослей, а па́па укра́сил её морско́й звездо́й.
Ма́ма была́ похо́жа в ней на настоя́щую короле́ву, и мы ста́ли пе́ред ней на одно́ коле́но, и она́ посвяти́ла нас в ры́цари.
Пото́м я попроси́л Пя́тницу попла́вать со мной. Бы́ло о́чень заба́вно смотре́ть, как он подходи́л к воде́, щёлкал реша́ющим устро́йством и отступа́л наза́д. А пото́м он вдруг отвинти́л на руке́ пале́ц и бро́сил его́ в во́ду, и, когда́ пале́ц утону́л, Пя́тница ва́жно сказа́л, что ро́боты пла́вать не мо́гут. Мы про́сто пока́тывались от хо́хота, тако́й у него́ был при э́том самодово́льный вид. Тогда́ я спроси́л у него́, мо́гут ли ро́боты носи́ть на рука́х ма́льчиков, и он отве́тил, что мо́гут. Я стал ему́ на ладо́ни, и он по́днял меня́ высоко́ над голово́й, к само́й верху́шке па́льмы, и я срыва́л с неё коко́совые оре́хи и кида́л вниз, а па́па лови́л.
Когда́ со́лнце спусти́лось совсе́м ни́зко, ма́ма предложи́ла пойти́ к океа́ну смотре́ть зака́т.
Со́лнце ста́ло кра́сным-кра́сным и сплю́щилось у само́й воды́, и от него́ к бе́регу потяну́лась кра́сная светя́щаяся полоса́. Я зажму́рил глаза́ и предста́вил себе́, что мчусь по э́той полосе́ пря́мо на Со́лнце.
- Пап, - спроси́л я, - а тебе́ приходи́лось лете́ть пря́мо на Со́лнце?
- Приходи́лось, - отве́тил он.
- А там от него́ то́же тя́нется така́я полоса́?
- Нет.
- А не́бо там како́го цве́та?
- Чёрное, - сказа́л па́па. - Там всё друго́е... незнако́мое и... вражде́бное.
- Почему́? - спроси́л я.
- Я когда́-нибу́дь расскажу́ тебе́ подро́бно, сыно́к, - сказа́л он. - А сейча́с идёмте у́жинать.
До́ма мы зате́яли о́чень интере́сную игру́. Ма́ма стоя́ла у холоди́льника, а мы уга́дывали, что у неё в рука́х. Коне́чно, ка́ждый из нас называ́л свои́ люби́мые блю́да, и каки́м-то чу́дом ока́зывалось, что мы ка́ждый раз уга́дывали. Поэ́тому ужи́н у нас получи́лся на сла́ву.
Па́па отку́порил буты́лку вина́ и сказа́л, что мужчи́нам по́сле купа́ния совсе́м не вре́дно пропусти́ть по рю́мочке. Он нали́л мне и себе́ по по́лной рю́мке, а ма́ме - немно́жко. "То́лько что́бы чо́кнуться", - сказа́ла она́.
Quand on en a eu un peu marre de ramasser des coquillages, papa et moi avons tressé pour maman une couronne d'algues et de coraux que papa a décorée d'une étoile de mer.
Maman ressemblait à une vraie reine, et avec papa nous avons posé un genou à terre, et elle nous a fait chevaliers.
Après, j'ai proposé à Vendredi de venir nager avec moi. Ça a été très drôle d’entendre - alors qu’il s’approchait de l'eau -, les cliquetis de son cerveau mécanique et puis de le voir reculer. Et alors, d’un coup, il a dévissé un doigt de sa main métallique et l'a jeté à l'eau. En voyant que le doigt coulait, Vendredi a déclaré d’un air très sérieux que les robots ne pouvaient pas nager. Nous nous sommes juste écroulés de rire devant son air tout satisfait ! Puis je lui ai demandé si les robots pouvaient porter de leurs mains les garçons, et il m'a répondu que oui. Il m’a pris dans sa paume, et il m'a soulevé bien haut au-dessus de sa tête, jusqu’à atteindre le sommet d’un palmier, et là, perché, j’ai cueilli des noix de coco que j’ai jetées vers papa qui les attrapait au vol.
Comme le jour baissait, maman a suggéré d’aller au bord de l'océan pour voir le coucher de soleil.
Et le soleil est devenu tout rouge et c’était comme s’il s’aplatissait à la surface de l'eau. Puis un long ruban lumineux, rouge lui aussi, s’est avancé jusque sur le bord. J’ai fermé les yeux et je me suis imaginé courir le long de ce chemin, tout droit en direction du Soleil.
- Papa, ai-je demandé, ça t’est déjà arrivé de voler directement vers le Soleil ?
- Ça m’est arrivé, m’a-t-il répondu.
- Et là-haut il y a aussi une bande de lumière comme ici ?
- Non.
- De quelle couleur est le ciel ?
- Noir, dit papa. Là-haut, tout est différent… inconnu, hostile.
- Pourquoi ? ai-je demandé.
- Je te raconterai tout ça un jour, fiston, m’a-t-il répondu. Maintenant, il est temps de passer à table !
Dans la cuisine, on a joué à un super jeu. Maman se tenait près du réfrigérateur et nous devions deviner ce qu'elle en sortait. Bien sûr, chacun de nous a dit le nom de ses plats préférés et, comme par magie, nous devinions juste à chaque fois. Alors, au dîner, on s’est tous régalé.
Papa a débouché une bouteille de vin et a dit qu'après un bon bain, ça ne pouvait pas faire de mal à de vrais hommes d’en boire un petit verre. Il s’en est servi une coupe pleine, et à moi aussi ! et pour maman, juste un p’tit fond. "Seulement pour trinquer avec vous", a-t-elle dit.
-
IIya Varchavsky – Sur l’atoll (02)
Sous l'eau ! Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
В ато́лле - Sur l’atoll
Второ́й эпизо́д - Episode deux
На́ша хи́жина состоя́ла из четырёх ко́мнат: спа́льни, столо́вой, мое́й ко́мнаты и па́пиного кабине́та. Кро́ме того́, там была́ ку́хня и холоди́льная ка́мера. У па́пы в кабине́те бы́ло о́чень мно́го вся́кой аппарату́ры и настоя́щая электро́нно-счётная маши́на, и па́па сказа́л, что нау́чит меня́ на ней счита́ть, что́бы я мог помога́ть ему́ составля́ть отчёт.
В мое́й ко́мнате стоя́ли крова́ть, стол и большу́щий кни́жный шкаф, наби́тый кни́гами до са́мого ве́рха. Я хоте́л их посмотре́ть, но па́па сказа́л, что лу́чше э́то сде́лать пото́м, когда́ мы осмо́трим весь о́стров.
Во дворе́ была́ ма́ленькая электроста́нция, и мы с па́пой попро́бовали запусти́ть движо́к, а ма́ма стоя́ла ря́дом и всё вре́мя говори́ла, что таки́е меха́ники, как мы, обяза́тельно что-нибу́дь сожгу́т, но мы ничего́ не сожгли́, а то́лько прове́рили заря́дный ток в аккумуля́торах.
Пото́м мы пошли́ посмотре́ть анте́нну, и па́пе не понра́вилось, как она́ повёрнута, и он веле́л Пя́тнице влезть наве́рх и разверну́ть дипо́ль то́чно на се́вер, но столб был металли́ческий, и ро́бот скользи́л по нему́ и ника́к не мог подня́ться. Тогда́ мы с па́пой нашли́ на электроста́нции канифо́ль и посы́пали ею́ ладо́ни и коле́ни Пя́тницы, и он о́чень ло́вко взобра́лся наве́рх и сде́лал всё, что ну́жно, а мы все стоя́ли внизу́ и аплоди́ровали.
- Пап, - спроси́л я, - мо́жно, я вы́купаюсь в океа́не?
- Нельзя́, - отве́тил он.
- Почему́?
- Э́то опа́сно.
- Для кого́ опа́сно?
- Для тебя́.
- А для тебя́?
- То́же опа́сно.
- А е́сли у са́мого бе́рега?
- В океа́не купаться нельзя́, - сказа́л он, и я поду́мал, что, наве́рное, когда́ па́па таки́м то́ном говори́т "нельзя́" там, на далёких плане́тах, то ни оди́н из чле́нов экипа́жа не сме́ет с ним спо́рить.
- Мы мо́жем вы́купаться в лагу́не, - сказа́л па́па.
Пра́во, э́то бы́ло ничу́ть не ху́же, чем е́сли бы мы купа́лись в настоя́щем океа́не, потому́ что э́та лагу́на оказа́лась больши́м о́зером внутри́ о́строва и вода́ в ней была́ тёплая-тёплая и сове́ршенно прозра́чная.
Мы все тро́е пла́вали наперегонки́, а пото́м мы с па́пой ныря́ли на спор, кто бо́льше соберёт раку́шек со дна, и я собра́л бо́льше, потому́ что па́па собира́л одно́й руко́й, а я двумя́.
Notre hutte se composait de quatre pièces : une salle à manger, une chambre pour mes parents et une pour moi, et aussi un bureau pour papa. En plus, y avait une cuisine avec un réfrigérateur.
Dans le bureau de papa, il y avait beaucoup d’appareils de toutes sortes et un calculateur électronique, et papa m'a dit qu'il m'apprendrait à compter dessus pour que je puisse l'aider à faire son rapport.
En plus de mon lit et d’une table, ma chambre disposait d’une immense bibliothèque remplie de livres jusque tout en haut. J’étais pressé de m’y plonger, mais papa m’a suggéré que ce serait mieux plus tard, après avoir fait le tour de notre île.
Dans la cour il y avait un petit générateur électrique, et papa et moi avons essayé de faire démarrer son moteur. Maman se tenait à proximité et n'arrêtait pas de dire qu’avec des bricoleurs du dimanche comme nous, c’était sûr que quelque chose allait griller. Mais nous n’avons rien fait griller du tout, et on a pu vérifier que les batteries chargeaient bien.
Ensuite, nous sommes allés jusqu’à l'antenne-relais, et papa qui n’aimait pas la façon dont elle était orientée a demandé à Vendredi de monter en haut du mât et de la tourner exactement en direction du pôle nord. Mais comme le mât était en métal, le robot glissait tout le temps. Alors, papa et moi sommes allés chercher de la colophane* pour en saupoudrer les paumes et les genoux de Vendredi, qui ainsi a pu grimper tout en haut comme un singe et faire tout comme il fallait. Nous, nous nous tenions juste en-dessous et avons applaudi.
- Papa, ai-je demandé, est-ce que je peux aller me baigner dans la mer ?
- Tu ne peux pas, m’a-t-il répondu.
- Pourquoi ?
- Parce que c’est dangereux.
- C’est dangereux… pour qui ?
- Pour toi.
- Et pour toi aussi ?
- Pour moi aussi.
- Et si c'est juste sur le bord ?
- Non, interdit, a-t-il insisté.
Et j'ai pensé que quand papa devait dire ‘non’ sur ce ton-là aux membres de son équipage, là-haut, sur des planètes lointaines, alors aucun d’eux ne devait oser discuter ses ordres.
- Mais nous pouvons nous baigner à l’intérieur du lagon, a-t-il ajouté en souriant.
Et, en effet, c’était tout aussi bien de nager dans le lagon – qui était comme un lac au milieu de l’île -, que de nager dans la mer toute proche. L’eau y était chaude, chaude et transparente.
Avec maman, tous les trois, nous avons nagé à qui arriverait le premier, puis papa et moi avons parié pour savoir lequel de nous deux ramènerait du fond le plus de coquillages, et c’est moi qui ai gagné parce que papa les saisissait d'une seule main et moi avec les deux.
* Colophane : résine térébenthine (synonyme : arcanson). -
IIya Varchavsky – Sur l’atoll (01)
Sur l'atoll Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
В ато́лле - Sur l’atoll
(1965)
Пе́рвый эпизо́д - Premier épisode
Мы все стоя́ли на берегу́ и смотре́ли на удаля́ющегося "Альбатро́са". Он был уже́ так далеко́ от нас, что я не мог рассмотре́ть, есть ли на па́лубе лю́ди. Пото́м из трубы́ появи́лось бе́лое о́блачко па́ра, а спустя́ не́сколько секу́нд мы услы́шали протя́жный вой.
- Всё, - сказа́л па́па. - Тепе́рь мы мо́жем ско́лько уго́дно игра́ть в робинзо́нов: у нас есть настоя́щий необита́емый о́стров, хи́жина и да́же Пя́тница.
Э́то бы́ло о́чень здо́рово приду́мано - назва́ть то́лстого, неповоро́тливого ро́бота Пя́тницей. Он был совсе́м но́вый, и из ка́ждой ще́ли у него́ проступа́ли под луча́ми со́лнца ка́пельки ма́сла.
- Смотри́, он поте́ет, - сказа́л я.
- А ну, кто быстре́е?! - крикну́ла ма́ма, и мы помча́лись наперегонки́ к до́му. У са́мого фи́ниша я споткну́лся о ко́рень и шлёпнулся на зе́млю, и па́па сказа́л, что э́то несча́стный слу́чай и бег ну́жно повтори́ть, а ма́ма спроси́ла, бо́льно ли я уши́бся. Я отве́тил, что всё э́то ерунда́ и что я вполне́ могу́ опя́ть беж́ать, но в э́то вре́мя разда́лся звоно́к, и па́па сказа́л, что э́то, вероя́тно, вы́зов с "Альбатро́са" и состяза́ние придётся отложи́ть.
Звоно́к всё треща́л и треща́л, пока́ па́па не включи́л видеофо́н. На экра́не появи́лся капита́н "Альбатро́са". Он по-пре́жнему был в скафа́ндре и шле́ме.
- Мы ухо́дим, - сказа́л он, - потому́ что...
- Я понима́ю, - переби́л его́ па́па.
- Е́сли вам что-нибу́дь пона́добится...
- Да, я зна́ю. Счастли́вого пла́вания.
- Спаси́бо! Счастли́во остава́ться.
Па́па щёлкнул выключа́телем, и экра́н пога́с.
- Пап, - спроси́л я, - они́ навсегда́ ушли́?
- Они́ верну́тся за на́ми, - отв́етил он.
- Когда́?
- Ме́сяца че́рез три.
- Так до́лго?
- А разве́ ты не рад, что мы, наконе́ц, смо́жем побы́ть одни́ и никто́ нам не бу́дет меша́ть?
- Коне́чно, рад, - сказа́л я, и э́то бы́ло чисте́йшей пра́вдой.
Ведь за всю свою́ жизнь я ви́дел па́пу всего́ три ра́за, и не бо́льше чем по ме́сяцу. Когда́ он прилета́л, к нам всегда́ приходи́ла ку́ча наро́ду, и мы никуда́ не могли́ вы́йти без того́, что́бы не собрала́сь толпа́, и па́па раздава́л авто́графы и отвеча́л на ма́ссу вопро́сов, и никогда́ нам не дава́ли побы́ть вме́сте по-настоя́щему.
- Ну, дава́йте осма́тривать свои́ владе́ния, - предложи́л па́па.
Debout, sur le rivage nous avons regardé "L'Albatros" qui s'éloignait. Il était déjà si loin que je ne pouvais plus distinguer s’il y avait des gens sur le pont. Puis un nuage de vapeur blanche est sorti de sa cheminée, et après quelques secondes nous avons entendu un long coup de sirène.
- Bon, dit papa, à présent on peut jouer les Robinsons autant qu'on veut : nous avons une vraie île déserte rien que pour nous, une cabane et même un Vendredi.
Ça avait été drôlement malin d'appeler notre gros lourdaud de robot Vendredi. Il était tout neuf et de ses jointures des gouttes d'huile perlaient sous les rayons du soleil.
- Regarde papa : il transpire !
- Eh bien, montrez-moi lequel de vous deux est le plus rapide ! nous a crié maman. Et papa et moi nous avons fait la course jusqu’à la maison. Juste au moment de franchir la ligne d'arrivée, j’ai trébuché sur une racine qui dépassait et je suis tombé par terre. Papa m’a dit que c'était la faute à pas d’chance et qu’on devait refaire la course, et maman m’a demandé si je m’étais fait mal. J'ai répondu que ce n’était qu’une égratignure et que j’étais prêt à recommencer la course. Mais à ce moment-là le téléphone a sonné, et papa a dit que c'était probablement un appel de ‘L'Albatros’ et que, pour la course, c’était partie remise.
‘Ding-ding-ding !’ ne faisait que tintinnabuler le visiophone jusqu'à ce que papa ne décroche et qu’apparaisse sur l’écran le capitaine de ‘L'Albatros’, toujours revêtu de sa combinaison hermétique et de son casque.
- Nous devons repartir, a-t-il dit, vous savez...
- Je comprends, l'a interrompu papa.
- Si vous avez besoin de quoi que ce soit...
- Oui je sais bien. Bonne traversée...
- Merci ! Bon séjour à vous sur l’atoll.
Papa a coupé l'interrupteur et l'écran s'est éteint.
- Papa, ai-je demandé, ils sont partis pour toujours ?
-Ils reviendront nous chercher, a-t-il répondu.
- Quand ?
- Dans environ trois mois.
- Dans si longtemps ?
- N'es-tu pas content que nous soyons enfin seuls avec maman sans que personne ne vienne nous déranger ?
- Bien sûr que je suis content ! lui ai-je répondu. Et c'était là la pure vérité.
Après tout, depuis tout petit, je ne l'avais vu que trois fois, et pas plus d'un mois chaque fois. Quand il arrivait de mission , il y avait toujours tout un tas de gens autour de lui et nous ne pouvions aller nulle part sans qu’une foule ne se rassemble qui voulait qu’il leur signe des autographes. Il devait répondre à plein de questions et maman et moi n'avions jamais le temps d'être seuls en sa compagnie, seuls pour de vrai.
- Eh bien ! nous a-t-il proposé, allons inspecter notre nouveau domaine…
-
IIya Varchavsky – Opération Rock ‘n Roll (13)
Opération Rock 'n Roll Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Воскреше́ние А́лана Бе́лларда - La résurrection d’Alan Bellard
Опера́ция 'Рок-н-ролл' - Opération Rock ‘n Roll
Трина́дцатый эпизо́д - Episode treize
- Ребя́та! Генера́л Гро́уз в честь наступа́ющего рождества́ разреши́л нам су́тки о́тдыха. Приглаша́ю вас всех на ёлку. Вам придётся помо́чь мне её укра́сить.
Че́рез два часа́ А́лан вы́строил ро́ботов у подно́жия высо́кой скалы́. Мо́щный проже́ктор укреплённый на верши́не, залива́л пло́щадь ци́рка я́рким све́том. На вы́ступах скалы́ бы́ли укреплены́ боеголо́вки, сня́тые с раке́т. От ка́ждой из них тяну́лся ка́бель к конта́ктным коло́дкам Элизабе́т.
Бе́ллард, тща́тельно осмотре́в прово́дку, подошёл к ро́ботам.
- Гарнизо́н Лу́нной Ба́зы! Поздравля́ю вас с наступа́ющим рождество́м! Благодарю́ вас от лица́ слу́жбы за отли́чно вы́полненное зада́ние. Вы прекра́сные па́рни, трудолюби́вые и скро́мные. Вы никого́ не хоти́те убива́ть. Я то́же никого́ не хочу́ убива́ть. Я люблю́ люде́й. Болва́н Морло́у ду́мает, что он преврати́л меня́ в живо́й автома́т. Э́то бы́ло сде́лано гора́здо ра́ньше, чем я попа́л к нему́ в ла́пы. Я не могу́ вспо́мнить, когда́ э́то произошло́. Мо́жет быть, в ко́лледже, мо́жет быть, в лётной шко́ле. В меня́ кида́ли до́ллары, и я выполня́л то, что от меня́ тре́бовали. Не пра́вда ли смешно́, что, пока́ у меня́ была́ голова́ на со́бственных плеча́х, я не был в состоя́нии здра́во рассужда́ть! Тепе́рь я мно́гое по́нял. Я не хочу́ ра́я на Земле́, в кото́ром мои́ вну́ки, е́сли и поя́вятся на свет, бу́дут испо́льзованы в ка́честве сырья́ на фа́брике Морло́у. Я хочу́, чтобы́ Земля́ была́ населена́ свобо́дными и счастли́выми людьми́, а не ку́чкой вы́родков, обслу́живаемых живы́ми автома́тами. Оби́дно, что вы меня́ не слы́шите, ребя́та, потому́ что мне хо́чется вам о́чень мно́го сказа́ть. О́чень жаль, что я не могу́ до конца́ вы́полнить свои́ обя́занности хозя́ина и угости́ть вас стака́нчиком ви́ски. Впро́чем, - хло́пнул себя́ по шле́му А́лан, - мы э́то сейча́с устро́им!
Бе́ллард подошёл к я́щику с запасны́ми частя́ми и вы́нул отту́да флако́н со спи́ртом. Отверну́в про́бку у себя́ на груди́, он вы́лил треть флако́на в горлови́ну. Двена́дцать неподви́жных ро́ботов бесстра́стно наблюда́ли э́ту сце́ну.
Де́йствие алкого́ля сказа́лось мгнове́нно. Шата́ясь, А́лан верну́лся к ро́ботам.
- Никто́ ещё не мог упрекну́ть А́лана Бе́лларда в невыполне́нии зада́ния, - сказа́л он, переводя́ рычажо́к телеуправле́ния на максима́льное усиле́ние. - Опера́́ция будет зако́нчена. Сейча́с, бра́тцы, мы станцу́ем рок-н-ролл!
Я́ркий свет проже́ктора освеща́л фантасти́ческое зре́лище, кружа́щихся в бе́шеной пля́ске ро́ботов, управля́емых опьянённым мо́згом давно́ уме́ршего челове́ка.
Де́йствие спи́рта прекрати́лось так же бы́стро, как и начало́сь. Ро́боты засты́ли в са́мых причу́дливых по́зах. Пля́ска по́лностью исчерпа́ла запа́сы эне́ргии в их аккумуля́торах.
А́лан чу́вствовал смерте́льную уста́лость. Нестерпи́мо клони́ло ко сну.
Окину́в взгля́дом ро́ботов, он подошёл к Элизабе́т и нажа́л КРА́СНУЮ кно́пку на её пане́ли.
- Les gars ! pour fêter Noël, le général Groose nous accorde un jour de repos. Je vous invite tous au pied du sapin. Vous allez m'aider à le décorer...
Deux heures plus tard, Alan a aligné l’ensemble de son équipe au pied de la haute falaise. Un puissant projecteur installé à son sommet inonde le fond du cirque d’une vive lumière. Les têtes nucléaires extraites des missiles ont été fixées sur les rebords de la paroi. De chacune d’elles s’étire un câble qui court jusqu’aux contacteurs d'Elizabeth.
Après avoir soigneusement examiné le câblage, Bellard s'approche des robots.
- Garnison de la Base lunaire ! Je vous félicite et vous souhaite joyeux Noël ! Au nom de la mission, je vous remercie pour le travail accompli. Vous êtes des gars formidables, travailleurs et humbles. Je sais bien que vous ne voulez la peau de personne. Je ne veux tuer personne moi non plus. J'aime les humains.
...Ce crétin de Marlow pense qu'il a fait de moi un automate vivant. Il a imaginé cela bien avant que je ne tombe entre ses griffes. Je ne me rappelle pas quand ça a commencé. Peut-être depuis le collège, peut-être à l'école de pilotage...
...Des milliers de dollars ont été dépensés pour moi et j'ai fait tout ce qu'on m'a ordonné. N'est-ce pas drôle que pendant que j'avais la tête sur les épaules, je n'étais pas capable de raisonner ! Maintenant je comprends tout cela bien mieux. Je ne veux pas d'un paradis sur Terre dans lequel mes petits-enfants, si un jour ils viennent au monde, soient utilisés comme matières premières dans les usines souterraines de Marlow.
...Je désire que la Terre soit habitée par des gens heureux et libres, et non par une bande de dégénérés servis par des robots humanoïdes. C'est dommage, mes frères automates, que vous ne puissiez m'entendre, j’aimerais vous confier tant de choses. Je regrette de ne pouvoir remplir pleinement mes fonctions d'hôte et vous offrir à chacun un p’tit verre de whisky. Cependant - Alan frappe sur son casque -, je vous promets, nous allons arranger ça tout de suite !
Bellard s’en va récupérer la boîte de pièces détachées et en sort le flacon d'alcool qu’elle renferme. Après avoir dévissé l’opercule situé au niveau de sa poitrine, par l’orifice il s’en verse un bon tiers. Les douze robots immobiles observent la scène, impassibles.
L’effet de l'alcool est immédiat. En titubant, Alan rejoint les robots.
- Personne n'a jamais reproché à Alan Bellard d’avoir échoué lors d’une mission, déclare-t-il en poussant la commande de son haut-parleur à son maximum. L'opération sera menée à son terme. Maintenant, mes frères, êtes-vous prêts à danser le rock’n roll ?
Comme sur une gigantesque piste de danse, le projecteur illumine le spectacle fantastique donné par les robots tournoyant en une farandole effrénée. Une danse dirigée par le cerveau ivre d’Alan, cet humain depuis longtemps déjà mort.
Les effets de l'alcool dans son cerveau s’estompent aussi vite qu'ils l’avaient pris et les robots se figent, immobiles, dans les poses les plus bizarres. La danse endiablée a complètement épuisé leurs batteries.
Alan se sent vidé, totalement épuisé. Et tel un somnambule il se dirige vers le panneau d’Elizabeth. Et jetant un dernier regard sur ses frères automates, d’un geste déterminé, il appuie sur le bouton ROUGE.
Quand la réalité rattrape la fiction :
Un cyborg peut-il être responsable de ses actes ?
Un cyborg n’est pas un androïde, ni un humanoïde, il est un humain augmenté mécaniquement. Il n’est pas non plus un objet de la science-fiction, il existe réellement et fera bientôt partie de notre quotidien. La cybérologie est déjà enseignée dans certaines universités...
Lire à ce sujet : 'De quoi un cyborg peut-il être responsable ?', in CScience.ca, 30.01.2021
-
IIya Varchavsky – Opération Rock ‘n Roll (12)
Simpson l'assistant du docteur Marlow (Marty Feldman dans le film 'Frankenstein junior', 1974) Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Воскреше́ние А́лана Бе́лларда - La résurrection d’Alan Bellard
Опера́ция 'Рок-н-ролл' - Opération Rock ‘n Roll
Двена́дцатый эпизо́д - Episode douze
- Фре́ди, я никогда́ не допущу́ мы́сли, что́бы президе́нт мог пойти́ на таку́ю ни́зость!
- Пойми́те, А́лан, что президе́нт - э́то тако́й же архаи́зм, как и вы́родившееся поня́тие демокра́тии. В пла́не "Рок-н-ролл" де́йствуют лю́ди, пе́ред кото́рыми президе́нт не бо́лее чем жа́лкая бука́шка. В таки́х дела́х с ним не счита́ются. В но́вом о́бществе всё бу́дет устро́ено ина́че. Мы создади́м по́длинный рай на Земле́. Ты́сяча счастли́вцев бу́дет обслу́живаться пятью́ ты́сячами живы́х автома́тов вро́де вас. Уже́ по́лным хо́дом рабо́тает подзе́мная фа́брика Морло́у, по произво́дству враче́й, парикма́херов, поваро́в, музыка́нтов - всего́, что пона́добится для комфо́рта оста́вшихся в живы́х. Морло́у и Си́мпсону, его́ горба́тому ассисте́нту, для э́той це́ли пришло́сь опустоши́ть полови́ну мо́ргов страны́. Мы бу́дем име́ть послу́шную а́рмию слуг, кото́рые никогда́ не бу́дут бунтова́ть. Небольша́я мозгова́я опера́ция - и гаранти́ровано по́лное послуша́ние. Э́то но́вое изобрете́ние Морло́у. Мы никогда́ бо́льше не допу́стим бесконтро́льного размноже́ния челове́чества. Бу́дет введено́ стро́гое регули́рование рожда́емости. Все изли́шки бу́дут отправля́ться на фа́брику Морло́у. Мы о вас не забу́дем, А́лан. Че́рез не́сколько лет вы вернётесь на Зе́млю. Мы вас назна́чим кома́ндующим живы́ми автома́тами. Вы полу́чите неограни́ченную власть. Я понима́ю, что всё это для вас соверше́нно неожи́данно. Поду́майте хороше́нько! Поду́майте о том, что вас ожида́ет в слу́чае невыполне́ния распоряже́ния. Элизабе́т не бу́дет вас подзаряжа́ть до получе́ния сигна́ла с Земли́. Ско́ро аккумуля́торы мы́шечной систе́мы разрядя́тся, и вы преврати́тесь в гру́ду металли́ческого ло́ма с живы́м мо́згом. Бесконе́чно до́лго бу́дет дли́ться э́та аго́ния, пока́ не исся́кнут исто́чники пита́ния систе́мы. Поду́майте, наконе́ц, о свое́й семье́! Да́ю вам су́тки о́тдыха на размышле́ние, тем бо́лее что за́втра рождество́. Послеза́втра жду ва́шего сообще́ния о введе́нии програ́ммы в Элизабе́т. До ско́рой встре́чи в эфи́ре, дружи́ще! Жела́ю весёлой ёлки! Смотри́те не напива́йтесь со свои́ми ро́ботами!
А́лан отключи́л про́вод свя́зи и не́которое вре́мя неподви́жно стоя́л, устреми́в взгляд в сияю́щий диск Земли́.
- Freddy, je ne peux croire à l'idée que notre président puisse faire preuve d’une telle ignominie.
- Comprends, Alan : le président est tout aussi archaïque que sa conception dégénérée de la démocratie. Pour ceux qui dirigent l’opération ‘Rock'n Roll’ il n'est qu'un misérable insecte, un homme totalement déconsidéré. Dans la nouvelle société que nous allons bâtir, tout sera différent. Nous allons créer un véritable paradis sur Terre.
...Un millier de bienheureux seront servis par cinq mille automates – moitié hommes moitié machines -, tout comme toi. Les fabriques souterraines du docteur Marlow tournent déjà à plein rendement pour l’assemblage de médecins, de coiffeurs, de cuisiniers, de musiciens même ! : tout ce qui sera nécessaire, demain, au confort des humains survivants.
…Marlow et Simpson son assistant le bossu¹ ont dû dévaliser la moitié des morgues du pays. Nous aurons une armée de serviteurs qui ne se rebelleront jamais. Une petite intervention chirurgicale au cerveau et leur obéissance sera totale. C'est la dernière trouvaille de Marlow.
…Nous n’autoriserons plus jamais la croissance incontrôlée de la population. Un contrôle strict des naissances sera décrété. Tout surplus ira dans les usines de Marlow. Nous ne t'oublierons pas, Alan. Dans quelques années tu reviendras sur Terre. Nous te nommerons à la tête des humanoïdes. C’est toi qui en auras le contrôle ; un contrôle absolu.
...Je comprends que tout ce que je te dis là est totalement inattendu. Réfléchis bien Alan ! Pense à ce qui t’attend si tu désobéis. Elizabeth ne rechargera pas les batteries qui alimentent le fonctionnement de tes muscles tant qu'elle n'aura pas reçu un signal de ma part. Si tu refuses, bientôt ta carcasse ne seras plus qu’un tas de ferraille dans lequel agonisera un cerveau vivant. Et ton agonie durera presque indéfiniment, jusqu'au total épuisement des ressources énergétiques de ton système.
...Et pense enfin à ta famille !
...Bien ! Je t’accorde un jour de repos pour que tu puisses réfléchir à tout ça. D’autant que demain c'est Noël. Après-demain, j'attends que tu me confirmes que les coordonnées des cibles ont bien été introduites dans le programme d’Elizabeth.
...A bientôt sur la même fréquence, mon vieux ! Je te souhaite un joyeux Noël ! Et ne te beurre pas trop avec tes potes les robots !
Alan coupe la transmission et reste un long moment immobile, le regard fixé sur le disque brillant de la Terre qui s’élève au-dessus de l’horizon lunaire.
1- L’auteur fait-il ici allusion à l’image d’Ygor, l’assistant difforme du docteur Frankenstein ? -
IIya Varchavsky – Opération Rock ‘n Roll (11)
Salve de missiles nucléaires Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Воскреше́ние А́лана Бе́лларда - La résurrection d’Alan Bellard
Опера́ция 'Рок-н-ролл' - Opération Rock ‘n Roll
Оди́ннадцатый эпизо́д - Episode onze
Бе́лларда вы́вел из состоя́ния дли́тельного оцепене́ния мига́ющий сигна́л на пане́ли Элизабе́т. Он встал и подключи́лся к радиоста́нции.
- Бе́ллард, Бе́ллард! - услы́шал он го́лос Гро́уза. - Какоѓо чёрта вы не отвеча́ете на вы́зов?!
- Я слу́шаю.
- Почему ́Элизабе́т подаёт трево́жный сигна́л неиспра́вности ка́бельной се́ти? Нет подтвержда́ющего сигна́ла о введе́нии програ́ммы управле́ния стрельбо́й. Что вы там де́лаете, бу́дьте вы про́кляты?!
- С координа́тами вы́шла кака́я-то оши́бка. Я их прове́рил по ка́ртам. До́брая треть раке́т наце́лена на америка́нские города́. Остальны́е координа́ты рассчи́таны на бомбардиро́вку столи́ц всех кру́пных госуда́рств. Ни одного́ вое́нного объе́кта, то́лько населённые пу́нкты. Ради́ бо́га, Фред, объясни́те, в чём де́ло! Я не могу́ ввести́ таку́ю програ́мму в Элизабе́т! Ведь доста́точно како́му-нибу́дь ослу́ в Пентаго́не нажа́ть кно́пку, как на всём Земно́м ша́ре начнётся кроме́шный ад!
- Слу́шайте, Ал! - го́лос Фре́да звуча́л в шле́ме Бе́лларда ти́хо и вкра́дчиво. - Я не мог вам на Земле́ объясни́ть всё подро́бно. Пентаго́н тут ни при чём. Они́, коне́чно, зна́ют об организа́ции ба́зы, финанси́руют её, но в план "Рок-н-ролл" они́ не посвящены́. Постара́йтесь меня́ хороше́нько поня́ть. На́ша плане́та нужда́ется в коренно́й перестро́йке. На ней сли́шком мно́го люде́й. Голо́вки на́ших раке́т снабжены́ ко́бальтовыми оболо́чками, спосо́бными на мно́го лет отрави́ть атмосф́еру Земли́ радиоакти́вными оса́дками. Сейча́с зака́нчивается строи́тельство подзе́мных дворцо́в, в кото́рых ты́сяча специа́льно ото́бранных счастли́вцев проведу́т де́сять безмяте́жных лет, пока́ у́ровень радиа́ции не упадёт до величины́, позволя́ющей нача́ть но́вую жизнь на пове́рхности Земли́. Даю́ вам сло́во, А́лан, что ва́ша семья́ бу́дет включена́ в спи́ски и́збранных.
- Вы, очеви́дно, пья́ны, Фре́ди, и́ли сошли́ с ума́!
А́лан услы́шал прокля́тье, сорва́вшееся у Гро́уза. Пото́м надо́лго наступи́ла тишина́.
Bellard est soudain tiré de son état de torpeur prolongée par un signal clignotant sur le panneau de contrôle d’Elisabeth. Il se lève et allume le récepteur radio.
- Bellard, Bellard ! c’est la voix de Groose. Pourquoi diable ne réponds-tu pas ?
- J’écoute.
- Pourquoi Elizabeth a-t-elle déclenché une alerte concernant le réseau câblé ? Je n’ai reçu aucun signal confirmant l'introduction du programme de commande de tir. Qu'est-ce que t’es en train de me faire, nom d’un chien ?!
- Il y a dû y avoir une erreur dans les coordonnées que tu m’as transmises. J’ai vérifié. Un bon tiers des missiles visent des villes américaines. Les autres sont pointés sur les autres grandes capitales. Pas une seule installation militaire n’est visée, que des zones habitées. Pour l'amour de Dieu, Fred, explique-moi ! Je ne peux pas entrer ça dans le programme d’Elizabeth ! Il suffirait qu'alors un âne du Pentagone appuie sur le bouton, et la Terre entière basculerait en Enfer !
- Écoute, Al ! La voix du général Fred Groose résonne dans son casque, basse et insinuante. Je ne pouvais sur Terre tout t’expliquer en détail. Le Pentagone n'a rien à voir là-dedans. Eux, bien sûr, connaissent l’existence de la base : ils la financent ; mais ils ne sont pas au courant de l’opération ‘Rock’n Roll’. Essaie de bien me comprendre. Notre planète a besoin d'une refondation totale. Il y a trop d’humains sur Terre.
...Les ogives de nos missiles sont équipées de charges de cobalt capables d'empoisonner l'atmosphère terrestre de retombées radioactives pour de nombreuses années. Dès à présent, on achève ici la construction de cités souterraines dans lesquelles un millier d’êtres humains chanceux, spécialement triés sur le volet, pourront survivre sereinement dix années durant, jusqu'à ce que le niveau de radiations revienne à la normale et leur permette de recommencer une vie nouvelle à la surface de la Planète. Et je t’en donne ma parole, Alan : ta famille fera partie des élus.
- Tu es visiblement ivre, Freddy, ou tout bonnement fou !
Alan entend la voix de Groose le maudissant suivie d’un long silence...
