-
IIya Varchavsky – Tout bien selon les règles (06)
'Une créature parfaitement consciente des conséquences de ses actes...." Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Всё по пра́вилам
Tout bien selon les règles
Шесто́й эпизо́д - Episode six
Ита́к, сто два́дцать шесть пра́вил. Одна́ко ка́ждое из них тре́бует како́й-то осна́стки. У Бугро́ва не́ было ни набо́ра геометри́ческих фигу́р, ни магнитофо́на с за́писью симфо́ний Чайко́вского, ни лингвисти́ческого анализа́тора. Ну что ж, попро́буем прояви́ть смека́лку. Он сгрёб к себе́ ку́чу камне́й и отобра́л де́сять одина́ковых. Зате́м бро́сил ку́кле снача́ла три, пото́м ещё два, а спустя́ некото́рое вре́мя — пять. Прише́льцу ясны́ пра́вила сложе́ния, а э́то уже́ ко́е-что да зна́чит!
В отве́т разда́лся вы́стрел.
Пло́хо! О́чень пло́хо. Наверняка́ полба́лла ски́нули. Ну́жно бы́ло начина́ть не с э́того. Попро́буем объясни́ться на па́льцах.
Бугро́в показа́л ку́кле три па́льца, два па́льца, а пото́м и всю пятерню́.
На э́тот раз вы́стрела не́ было.
Отли́чно! Тепе́рь мо́жно внести́ в игру́ не́который элеме́нт ю́мора. Нева́жно, что нет магнитофо́на. Споём!
— Не счесть алма́зов в ка́менных пеще́рах!1 — запе́л он слегка́ дребезжа́щим те́нором.¹
Экзамена́торы да́ли ему́ зако́нчить всю а́рию, не прерыва́я её пальбо́й.
То́же непло́хо! Что же да́льше?
Что де́лать да́льше — Бугро́в сообрази́ть не мог. Он предста́вил се́бе устремлённые на экра́н выжида́ющие глаза́ Сурви́лло, презри́тельную усме́шку ассисте́нтки и разозли́лся.
«Ах так, ну ла́дно!»
Он встал во весь рост, театра́льным же́стом отбро́сил лучемёт и с по́днятыми рука́ми пошёл вперёд.
Он и впрямь каза́лся себе́ геро́ем.
Поте́я в неудо́бном скафа́ндре, высоко́ подня́в го́лову, он шёл навстре́чу опа́сности, и кровь, пульси́рующая в уша́х, высту́кивала марш гладиа́торов…
От внеза́пно вспы́хнувшей бо́ли в ле́вом плече́, е́го рука́ шлёпнулась вниз, как тря́пка.
— Что́ они там, с ума́ посходи́ли?
Втора́я пу́ля попа́ла в но́гу, и, упа́в на коле́ни, он сту́кнулся лбом о ка́мень.
— Неуже́ли действи́тельно?..
Ему́ бы так и не удало́сь реши́ть э́тот вопро́с, е́сли б стреми́тельно спики́ровавший спаса́тельный отсе́к с «Ильи́ Му́ромца» не приня́л пра́вым борто́м автома́тную о́чередь, кото́рую вы́пустило в Бугро́ва четырёхру́кое существо́, передвига́ющееся на мохна́тых ла́пах тара́нтула, существо́, прекра́сно отдаю́щее себе́ отчёт о после́дствии свои́х посту́пков.
« ...Donc il existe cent vingt-six règles… »
Cependant, chacune d’elle nécessite un certain type d’équipement. Bougrov n’a à sa disposition aucun ensemble de figures géométriques ni aucun enregistrement des symphonies de Tchaïkovski, aucun système de traduction automatique non plus.
« Eh bien, essayons d'être un peu futé... »
Il rassemble un tas de pierres et en trie dix identiques. Puis, il jette les trois premières en direction du mannequin qu’il devine toujours là, et ensuite deux autres, et enfin, après quelques secondes, les cinq dernières. Les règles de l’addition devraient être claires pour l'extraterrestre et déjà pouvoir lui signifier quelque chose.
En réponse, un coup de feu retentit.
« Mauvais ! Très mauvais. Ils m’ont probablement déjà retiré un point. Je n’aurais pas dû m’y prendre comme ça. Essayons de nous faire comprendre avec les doigts… »
Bougrov exhibe trois de ses doigts, puis deux, puis les cinq ensemble.
Cette fois, il n’y a pas eu de coup de feu.
« Super ! Maintenant ajoutons au jeu un brin d'humour. On se passera de magnétophone... Allez, va pour une petite chanson !
..."On ne compte plus les diamants dans les cavernes de pierre !"¹ » Sa voix de ténor a un peu la tremblotte.
Cette fois-ci, les examinateurs lui ont laissé le temps de terminer l'air entier sans venir l’interrompre par des coups de feu intempestifs.
« Voilà qui n’est pas mal non plus ! Et ensuite ?... »
Ensuite… Bougrov ne sait pas vraiment quoi faire. Il imagine les yeux impatients de Survillo fixant l’écran et le sourire méprisant de l’assistante aux lèvres arrogantes. Et cela le met en rogne.
« Oh, et bien puisque c’est ainsi, alors OK ! »
Il se redresse de toute la hauteur de sa taille, jette son pistolet-laser d'un geste théâtral et s'avance les mains levées.
Bougrov se voit tel un héros des temps anciens. En sueur dans sa combinaison spatiale si mal commode, levant bien haut la tête, il se dirige d’un pas décidé bravant le danger, et le sang qui pulse dans ses tempes rythme la marche des gladiateurs...
Une brusque douleur au niveau de l'épaule fit que son bras gauche retomba comme une chiffe molle.
« Mais qu’est-ce qu’ils foutent, bon sang ? Ils sont devenus fous ou quoi ? »
Une deuxième balle toucha alors sa jambe et, en tombant, son front heurta la pierre.
« Ce n’est pas possible ! Tout ça c’était donc pour de vrai ?... »
Cette question n’aurait pu jamais trouver de réponse si une capsule de sauvetage en plongée rapide, envoyée depuis l’'Ilya Mouromets’², n'avait, au même moment, essuyé par tribord un tir d’arme automatique - l’arme qui avait visé Bougrov -, une mitrailleuse entre les mains d’une créature à quatre bras se déplaçant sur des pattes velues pareille à une tarentule. Un être parfaitement conscient des conséquences de ses actes.
1- Premiers mots de 'la Chanson du marchand indien' de l'opéra 'Sadko' de Rimsky-Korsakov (1896) – Ecouter.
2- Ilya Mouromets, un autre héros des épopées de l’ancienne Russie. Lire 'Comment Ilya de Mourom devint un preux chevalier'. -
IIya Varchavsky – Tout bien selon les règles (05)
Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Всё по пра́вилам
Tout bien selon les règles
Пя́тый эпизо́д - Episode cinq
Ви́димо, како́е-то вре́мя он всё же пролежа́л в беспа́мятстве, потому́ что, когда́ откры́л глаза́, тень, отбра́сываемая больши́м ка́мнем, не́́сколько перемести́лась впра́во.
Бугро́ву каза́лось, что омерзи́тельный за́пах, от кото́́рого перевора́чивало вну́тренности, исхо́дит от похо́жих на ка́ктусы расте́ний. Одно́ из них торча́ло у него́ пря́мо под но́сом. Он дотяну́лся до него́ руко́й и дёрнул вверх. Неожи́данно оно́ рассы́палось в перча́́тке на ме́лкие кусо́чки. Бугро́в поднёс перча́тку к лицу́ и а́хнул. Э́то был про́сто пло́хо затверде́вший гипс, халту́рная рабо́та дилета́нта.
Сра́зу всё ста́ло на свои́ места́. Про́сто удиви́тельно, как он ра́ньше не мог догада́ться. Ведь кто-кто, а он-то до́лжен был знать э́ти фо́кусы профе́ссора Сурви́лло.
Год наза́д, ро́ясь в библиоте́ке, Бугро́в напа́л на одну́ из ра́нних рабо́т Сурви́лло. Се́туя на невозмо́жность иссле́дования поведе́ния курса́нтов при встре́че с иноплане́тными цивилиза́циями, профе́ссор предложи́л оригина́льный ме́тод: в состоя́нии глубо́кого гипно́за курса́нту пока́зывали фильм, демонстри́рующий поса́дку на незнако́мую плане́ту, а пото́м, помести́в в тренажёр, испы́тывали его́ спосо́бности при встре́че с телеуправля́емой ку́клой. Зате́м все воспомина́ния о пережи́том стира́лись опя́ть в гипно́зе. Поэ́тому никто́ из подверга́вшихся испыта́ниям не мог ничего́ разболта́ть.
Тепе́рь поня́тно, отку́да э́ти прова́лы в па́мяти. Их не могло́ не быть на сты́ке действи́тельности и гипноти́ческого внуше́ния. Тут-то вы и промахну́лись, това́рищ профе́ссор! Эконо́мили плёнку и не засня́ли старт. Ду́мали, и так сойдёт, а на пове́рку вы́шло не то. И фанта́зии у вас хвати́ло то́лько на како́го-то паука́ с вульга́рным автома́том. Я́сно, почему́ он стреля́ет холосты́ми патро́нами.
Тепе́рь уже́ сме́ло Бугро́в огляну́лся по сторона́м. Где-то за э́тими камуфля́жными гора́ми должны́ быть спря́таны объекти́вы телека́мер, передаю́щих в экзаменацио́нную ка́ждое его́ движе́ние. Ло́вко! Пото́м при просмо́тре видеоза́писей профе́ссор ска́жет: «Что же вы, ба́тенька, посла́нец гумано́идной плане́ты, элемента́рного конта́кта не суме́ли осуществи́ть? Пло́хо, о́чень пло́хо!»
Ну нет, ду́дки! Сейча́с, уважа́емые экзамена́торы, начнётся цирк по всей фо́рме! Курса́нт Бугро́в идёт на пятёрку!
Он с трудо́м подави́л смешо́к. Пе́ред объекти́вами телека́мер таки́х веще́й де́лать нельзя́. Пусть ду́мают, что он всю игру́ принима́ет всерьёз.
Apparemment, il a dû rester inconscient pendant un certain temps, car lorsqu'il ouvre les yeux l'ombre projetée par la grosse pierre qui le protège s'est légèrement déplacée sur la droite.
Bougrov a l’impression que l'odeur pestilentielle qui lui retourne les entrailles provient des plantes qui poussent ici, des plantes semblables à des cactus. L’une d’elles se trouve juste sous son nez. Il tend son gant pour la saisir mais de façon inattendue, entre ses doigts, voilà que la plante s’effrite et tombe en poussière. Bougrov n’en revient pas : du plâtre ! du plâtre mal gâché, un travail d’amateur, mal bâclé !
Immédiatement, tout dans sa tête se met en place. C'est incroyable, comment ne l’avait-il pas deviné plus tôt ? Après tout, si quelqu'un devait connaître ces astuces, propres au professeur Survillo, c’est bien lui, Bougrov.
Un an auparavant, en fouillant dans la bibliothèque, il était tombé sur l'un des premiers ouvrages de Survillo. Se plaignant de l'impossibilité d'étudier le comportement des cadets lors de potentielles rencontres extraterrestres, le professeur avait imaginé alors une méthode originale : sous hypnose profonde, on diffusait au stagiaire une séquence lui montrant l'atterrissage d’un vaisseau sur une planète inconnue. Ensuite, après l’avoir placé dans un simulateur, on testait ses capacités en le mettant en contact avec un prétendu extraterrestre, en fait un mannequin télécommandé. Puis, de nouveau sous hypnose, on effaçait de sa mémoire tous les souvenirs de l’expérience.
« Pas étonnant donc qu’aucun des sujets soumis à cet exercice n’a jamais pu en dire quoi que ce soit... »
Bougrov sait désormais clairement d’où lui viennent ses trous de mémoire : juste là, à la croisée entre le monde réel et le conditionnement hypnotique. « Eh bien là, vous avez raté votre coup, camarade professeur ! Vous avez économisé de la pellicule et n’avez pas tout filmé du début... Et vous avez pensé que ça ferait l’affaire et que je marcherais ! Mais après examen ça ne se passera pas comme ça...
...Et vous n’avez eu d'autre idée que de m’inventer une sorte d'araignée armée d’une vulgaire mitrailleuse ! Voilà donc pourquoi elle ne tire que des cartouches à blanc... »
A présent, c’est avec hardiesse que Bougrov porte son regard tout autour. Quelque part, derrière ces montagnes de carton-pâte, il doit y avoir des caméras qui enregistrent chacun de ses gestes et les transmettent à ses examinateurs. «Pas bête tout ça ! Puis, en visionnant la vidéo, le professeur dira : « Et alors, mon jeune ami, vous, le messager d'une planète habitée par des humanoïdes, n'avez donc pas réussi à établir le moindre contact avec les indigènes ? Mauvais, très mauvais tout ça !... »
« ...Eh bien fifre ! Chers examinateurs, à présent : que le spectacle commence ! Le cadet Bougrov méritera un 20 sur 20 ! »
Avec difficulté, il se retient de rire : ça ne se fait pas devant les caméras. Autant que derrière leur écran ils continuent à croire qu’il prend tout ce jeu au sérieux.
-
IIya Varchavsky – Tout bien selon les règles (04)
Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Всё по пра́вилам
Tout bien selon les règles
Четвёртый эпизо́д - Episode quatre
Он [Бугро́в] сно́ва попыта́лся восстанови́ть всю цепь воспомина́ний. Всё бы́ло пра́вильно, то́лько одно́ обстоя́тельство его́ смуща́ло. В па́мяти соверше́нно отчётливо встава́ли собы́тия после́дних дней на «Добры́не Ники́тиче», мно́жество мелоче́й из жи́зни на Земле́, това́рищи по акаде́мии, профессора́, знако́мые, трениро́вочные полёты, но где-то в э́тих воспомина́ниях был невосполни́мый пробе́л. Он не мог вспо́мнить ста́рта корабля́ с Земли́ и да́же гото́в был покля́сться, что в само́м назва́нии е́го бы́ло что-то соверше́нно незнако́мое. Не́ было тако́го звездолёта в рее́стре «Космиче́ского ве́стника», не́ было и всё тут, хоть умри́! Како́й-то стра́нный вид амнези́и. «Когда́ вам что-нибу́дь нея́сно, остерега́йтесь необду́манных посту́пков». К сожале́нию, нея́сным бы́ло о́чень мно́гое. Зна́чит, ну́жно тща́тельно обду́мывать посту́пки.
Он принялся́, как чётки, перебира́ть воспомина́ния, но в го́лову ле́зло то, что к де́лу не относи́лось. Синегла́зая, с надме́нным ртом ассисте́нтка ка́федры косми́ческих конта́ктов. Одна́ко в той ситуа́ции, в кото́рой он находи́лся сейча́с, ассисте́нтка была́ ли́шней. Вступи́тельные экза́мены в акаде́мию. Опя́ть не то. Шко́льные го́ды, де́тство, проведённое в интерна́те, всё э́то сейча́с не суще́ственно. Что же и́менно ну́жно вспо́мнить?
Его́ сно́ва охвати́л при́ступ тошноты́ и головокруже́ния. То́лько не потеря́ть созна́ние, ина́че…
Le décollage du 'Dobrynia Nikititch’ Bougrov essaie à nouveau de remonter le fil de ses souvenirs. Tout colle parfaitement, une seule chose le chiffonne. De ses derniers jours à bord du ‘Dobrynia Nikititch’, des détails de sa vie antérieure, sur Terre, de tous ceux qu’il connaissait, de ses camarades de l'Académie, de ses professeurs, de ses vols d'entraînement, de tout ça, il se souvient parfaitement.
Mais quelque part dans sa mémoire il y a une lacune qu’il ne peut combler. Il ne se souvient pas du moment du décollage du vaisseau depuis la Terre et il est même prêt à jurer qu'il n’a jamais entendu parlé du ‘Dobrynia Nikititch’. Nulle part, le nom de ce vaisseau ne figurait dans les registres du ‘Messager Cosmique’...
« Il n’a jamais existé, voilà tout. J’en mettrais ma tête à couper !... »
Une étrange sorte d’amnésie...
« Lorsque quelque chose n'est pas clair pour vous, méfiez-vous d’agir inconsidérément… »
Malheureusement, trop de choses restent floues en ce moment.
« Cela veut dire que je dois réfléchir et peser attentivement chacun de mes actes... »
Il commence à égrener ses souvenirs et quelque chose qui n’a rien à voir lui revient à l'esprit : « L’assistante, celle aux yeux bleus et aux lèvres arrogantes de la Chaire des Contacts spatiaux... »
Cependant, dans la situation où il se trouve, l’image de cette fille lui paraît bien inutile. Et ses examens d'entrée à l'Académie… inutiles eux aussi. Ses années scolaires, son enfance en internat, tout cela est sans importance en cet instant.
« ...De quoi faut-il vraiment que je me souvienne ?... »
Il est à nouveau pris de nausées et de vertiges.
« Ne pas perdre connaissance, ne pas perdre connaissance, sinon... »
-
IIya Varchavsky – Tout bien selon les règles (03)
"Le professeur Survillo était impitoyable lors les examens..." Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Всё по пра́вилам
Tout bien selon les règles
Тре́тий эпизо́д - Episode trois
Косми́ческие конта́кты. Ско́лько стате́й, диссерта́ций, ка́федр, лаборато́рий? Бы́ло всё, кро́ме сами́х конта́ктов. Чем глу́бже в ко́смос, тем ме́ньше оста́лось наде́жд. Ске́птики посме́иваются. Да́же юмористи́ческие журна́лы потеря́ли интере́с к э́той те́ме. И всё же рабо́та продолжа́лась. Заве́дующий ка́федрой косми́ческих конта́ктов профе́ссор Сурви́лло всегда́ начина́л пе́рвую ле́кцию так: «Разу́мным мо́жет счита́ться любо́е существо́, кото́рое предви́дит после́дствия свои́х посту́пков». Да́льше шли сто два́дцать шесть пра́вил поведе́ния при встре́че с иноплане́тными цивилиза́циями. Их ну́жно бы́ло знать назубо́к. На экза́менах профе́ссор был беспоща́ден.
Ла́дно, пра́вила пра́вилами, а ну́жно что-то предпринима́ть. Не лежат́ь же век, уткну́вшись но́сом в гра́вий. Де́йствовать осторо́жно. Ра́ньше всего́ посмо́трим, что вокру́г.
Бугро́в поверну́лся на ле́вый бок. Ме́трах в десяти́ от ме́ста, где он лежа́л, равни́на переходи́ла в гряду́ скал, оку́танных клуба́ми ро́зового тума́на. Обзо́р, кото́рый он провёл на пра́вом боку́, осо́бого разнообра́зия в обстано́вку не внёс. Камени́стая по́чва с те́ми же расте́ниями и пе́нящееся боло́то. Да́льше те же ска́лы. Пейза́жик не из прия́тных, но стра́шного ничего́ нет. Ну что ж, попро́буем нала́дить конта́кт с абориге́нами.
Он подпо́лз к большо́му валуну́ и, присе́в на ко́рточки, подня́л вверх сце́пленные ру́ки — симво́л ми́ра и доброжела́тельства.
В отве́т разда́лся одино́чный вы́стрел.
Бугро́в не услы́шал уда́ра пу́ли. Ви́димо, ору́жие бы́ло недоста́точно дальнобо́йным. Впро́чем, не обяза́тельно, чтобы́ на э́той плане́те стреля́ли таки́ми же пу́лями, как не́когда на Земле́. Чёрт его́ зна́ет, чем они́ ещё мо́гут пали́ть.
Так… «Разу́мным мо́жет счита́ться любо́е существо́, кото́рое предви́дит после́дствия свои́х посту́пков». То́лько тепе́рь Бугро́в почу́вствовал весь безнадёжный академи́зм э́того постула́та. Существо́, стреля́ющее по живо́й мише́ни, я́вно предви́дит результа́т свои́х посту́пков, тогда́ как он, Бугро́в, представи́тель высокора́звитой цивилиза́ции, после́дствия свои́х посту́пков в подо́бной ситуа́ции предви́деть не мо́жет.
Ита́к, бу́дем про́бовать да́льше. Постара́емся показа́ть, что и мы не лы́ком ши́ты, одна́ко агресси́вных наме́рений не пита́ем.
Бугро́в доста́л из карма́на раке́тницу и вы́пустил в не́бо заря́д, рассы́павшийся ослепи́тельными звёздами, кра́сными и голубы́ми.
— Ну, что вы ска́жете по э́тому по́воду?
По э́тому по́воду разда́лись три вы́стрела, оди́н за други́м.
Бугро́в вы́ругался. У него́ да́же мелькну́ло жела́ние садану́ть из лучемёта по той ку́че валуно́в. Но э́того де́лать бы́ло нельзя́. Тут он представля́л после́дствия своего́ посту́пка. Остава́лось то́лько ждать, пока́ вои́нственный тузе́мец не свы́кнется с его́ прису́тствием.
Les contacts spatiaux... Combien d’articles, de thèses, de départements de recherche, de chaires dédiés à ce sujet ? Tout avait été entrepris, sans résultat aucun. Plus l’humanité s’était enfoncée dans l’espace, moins il restait d’espoir. Les sceptiques s’en amusaient. Même les tabloïds avaient fini par se lasser du sujet. Et pourtant, les recherches s’étaient poursuivies.
Le doyen de la chaire des Contacts spatiaux, le professeur Survillo, commençait toujours sa première leçon ainsi : « Toute créature qui prévoit les conséquences de ses actes peut être considérée comme intelligente…», suivi des cent vingt-six règles de comportement en cas de rencontres extraterrestres. Et toutes ces règles, il fallait les apprendre par cœur. Le professeur était impitoyable lors les examens.
« D’accord, les règles sont les règles, certes, mais là il faut bien faire quelque chose. Je ne peux pas rester éternellement le nez enfoui dans ce gravier. Agir avec prudence. Tout d’abord, jeter un coup d’œil tout autour… »
Bougrov se tourne un peu sur sa gauche. À une dizaine de mètres de l'endroit où il se trouve, au-dessus de la plaine émerge une crête de roches nimbée d’un épais brouillard rose. Un coup d’œil sur sa droite ne lui apporte pas d’informations supplémentaires : le même sol rocailleux avec les mêmes plantes et, derrière, le marécage grouillant qu’il a traversé. Enfin, jusqu’à l’horizon, les mêmes blocs de roches erratiques. Rien de bien réjouissant dans tout ça, mais rien d’effrayant non plus.
« Eh bien ! essayons d'établir le contact avec les indigènes du coin… »
Il rampe vers un gros rocher et, toujours accroupi, lève bien haut les mains jointes - un symbole de paix universelle, gage de bonne volonté.
En guise de réponse, un coup de feu retentit.
Bougrov n'a pas vu d'impact de balle. Apparemment, l’arme n’a pas une portée suffisante. Cependant, ce n’est pas certain que sur cette planète ils utilisent les mêmes projectiles qu’autrefois sur Terre. Dieu sait avec quoi encore ils peuvent tirer !
Donc… « Toute créature qui prévoit les conséquences de ses actes peut être considérée comme intelligente. » C'est seulement maintenant que Bougrov ressent tout l'académisme désespérant de ce postulat : une créature qui tire sur une cible vivante prévoit clairement le résultat de ses actions, tandis que lui, Bougrov, digne représentant d'une civilisation avancée, en ce moment n’est pas capable de prévoir les conséquences de ses propres actes.
« Bon, essayons autre chose… Tentons de faire comprendre à cette créature que je ne suis pas tombé de la dernière pluie mais que je n’ai non plus aucune intention agressive… »
Bougrov sort le lance-roquettes de son étui et tire une décharge vers le ciel qui retombe en une gerbe d’étoiles éblouissantes rouges et bleues.
« Alors, qu’est-ce tu dis de ça, mon vieux ?... »
Trois détonations lui répondent, coup sur coup.
Bougrov pousse un juron. Un instant, le désir le démange de tirer sur ce gros tas de roches et de le pulvériser. Mais il sait que cela lui est impossible. Il imagine ici les conséquences d’un tel geste. Inenvisageable donc.
Il ne reste plus qu'à attendre que le guerrier indigène s'habitue à sa présence.
-
IIya Varchavsky – Tout bien selon les règles (02)
Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Всё по пра́вилам
Tout bien selon les règles
Второ́й эпизо́д - Episode deux
Affiche du film : 'Seul sur Mars' ...Два поколе́ния бе́лых мыше́й, да ещё о́бщий каранти́н. Ско́лько э́то вре́мени на постоя́нной орби́те? Невозмо́жно сосчита́ть.
Ну, допу́стим. Что же да́льше? «Стажёр Бугро́в! Облёт второ́й плане́ты в ка́псуле для гравиметри́ческих измере́ний!» Пра́вильно! В райо́не эква́тора ему́ удало́сь обнару́жить заня́тную анома́лию. При перехо́де на кругову́ю орби́ту что-то случи́лось. Неве́рно по́нял пе́реданную кома́нду. Авари́йная поса́дка в ска́лах. Ка́псула — вдре́безги. Беспа́мятство. Спас шлем, тре́снул попола́м, да́же не пришло́сь де́лать ана́лиза атмосфе́ры. Дыши́, чем придётся. В о́бщем, ничего́, дыша́ть мо́жно, хотя́ тошни́т и кру́жится голова́. Мо́жет, э́то от уда́ра? Нет, уж бо́льно тут гну́сно па́хнет.
Похо́же, что всё так и бы́ло. Что же ещё? Ра́ции нет — разби́та, почини́ть невозмо́жно. Взял раке́тницу, продово́льственный паке́т, лучемёт и фля́гу. Пошёл иска́ть ме́сто для поса́дки спаса́тельного отсе́ка где-нибу́дь на равни́не, бла́го есть сигна́льные раке́ты. Спуска́лся вниз, полз по ска́лам. Вы́шел в боло́то. По по́яс в воню́чей жи́же. Кра́сный тума́н. Наконе́ц набрёл на сухо́е ме́сто, и тут… Фу, дья́вол! Как же я мог забы́ть?!
Бугро́в вспо́мнил стра́нное, похо́жее на паука́ существо́, передви́гающееся прыжка́ми с валуна́ на валу́н, и непроизво́льно втяну́л го́лову в пле́чи, потому́ что воспомина́ние э́то бы́ло стра́нным и неле́пым. В одно́й из лап э́то существо́ держа́ло что-то сма́хивающее на допото́пный автома́т с больши́м патро́нным ди́ском. Они́ одновреме́нно заме́тили друг дру́га и бро́сились ничко́м на о́стрые ка́мни. Вот тогда́-то, очеви́дно, Бугро́в и спусти́л предохрани́тель у лучемёта. Хорошо́ ещё, что не вы́стрелил с перепу́га. Пото́м он потеря́л созна́ние, а тот, друго́й, наве́рное, терпели́во выжида́л, спря́тавшись за валуна́ми.
« ...Deux générations de souris blanches, et, de facto, la quarantaine pour tous à bord... »
Depuis combien de temps le vaisseau était-il en orbite stationnaire ? Impossible de compter...
« Bon, admettons.... Et après ?… »
« Stagiaire Bougrov ! A bord d’une capsule, vous survolerez la deuxième planète et prendrez des mesures gravimétriques ! »
« Oui, c’est bien ça... »
Près de l'équateur, il avait pu relever une anomalie intéressante. Mais quelque chose s’était produit lors du décrochage d’orbite. Sûrement avait-il mal compris les instructions transmises. Puis ça avait été le crash dans cette zone rocheuse, la capsule en mille morceaux et sa perte de conscience.
Le casque lui avait sauvé la vie mais s’était fissuré par le milieu. Il n’avait même pas eu le temps de faire une analyse de l’atmosphère. Tout ce qu’il avait eu à faire, c’était respirer…
D’ailleurs, pas de problème à ce niveau-là : il respire, même s’il a toujours envie de vomir et que la tête lui tourne. Peut-être à cause de l'impact ?
« Non, il y a vraiment quelque chose qui pue ici... »
Il semble que tout se soit passé exactement comme ça. Quoi d'autre ? Ah oui, la radio : bousillée elle aussi. Réparation inenvisageable…
Ensuite, se souvient-t-il, il avait pris un lance-roquettes, son pistolet-laser, un sac de rations et une gourde puis avait cherché un endroit au milieu de cette plaine pour y dresser son caisson de survie, heureusement il avait avec lui des fusées éclairantes…
« Et puis, et puis… ». Il essaie de se rappeler.
Et puis, après être descendu et avoir rampé le long des rochers, il avait atteint un marais qu’il avait traversé, pataugeant jusqu'à la taille dans une bouillie puante. Brouillard rouge. Finalement, il était arrivé sur cet endroit sec, et là...
« Pfouh, comment diable ai-je pu oublier ça ?! »
Il lui revient alors la vision de cette créature bizarre ressemblant à une araignée qui se déplaçait en sautant de rocher en rocher. Instinctivement, il tente de rentrer sa tête dans les épaules : un souvenir étrange autant qu’absurde pourtant. Dans l'une de ses pattes, elle tenait quelque chose qui ressemblait à une mitrailleuse antédiluvienne dotée d’une grande cartouchière.
Simultanément, ils s’étaient entraperçus, elle et lui, et chacun s’était jeté face contre terre. C'est à ce moment, évidemment, qu’il avait dû déverrouiller la sécurité de son pistolet-laser.
Encore une chance que la peur ne l’ait pas poussé à tirer. Puis il avait perdu connaissance. L'autre, la créature, probablement, patiemment attendait toujours, cachée derrière les rochers, là, tout près.
-
IIya Varchavsky – Tout bien selon les règles (01)
Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Всё по пра́вилам
Tout bien selon les règles
(1970)
(Расска́з, смодели́рованный по совреме́нным образца́м ультракосми́ческой фанта́стики в назида́ние пи́шущим и чита́ющим.)
(Une histoire calquée sur des exemples modernes de science-fiction ultra-cosmique pour l'édification des écrivains et des lecteurs.)
Пе́рвый эпизо́д - Premier épisode
Бугро́в откры́л глаза́ и почу́вствовал страх. Где-то ря́дом была́ опа́сность, но где и́менно — сообрази́ть меша́ли головокруже́ние и тошнота́.
Он лежа́л в скафа́ндре без шле́ма, уткну́вшись но́сом в гра́вий, и боя́лся подня́ть го́лову.
Пять лет в Косми́ческой акаде́мии не прохо́дят зря. «Е́сли вы попа́ли в необы́чную обстано́вку, постара́йтесь разобра́ться в ней, пре́жде чем сде́лать пе́рвое движе́ние». Бугро́в пыта́лся разобра́ться. Для того́ что́бы поня́ть, где ты, не обяза́тельно дви́гаться. Мо́жно скоси́ть глаза́ напра́во, нале́во и вверх, тогда́ окружа́ющее тебя́ простра́нство немно́го расши́рится.
Ита́к, впереди́ гряда́ валуно́в. Пе́ред ней — камени́стая по́чва с каки́ми-то расте́ниями, похо́жими на ка́ктусы. Сле́ва — тот же гра́вий. Спра́ва — лучемёт со спу́щенным предохрани́телем. Бо́льше ничего́ разгляде́ть не удаётся. Нестерпи́мо боли́т голова́. Е́сли бы не э́та боль да ме́рзкий за́пах, кото́рым пропи́тана по́чва, ду́мать бы́ло бы ле́гче. Ощуще́ние неотврати́мой опа́сности не проходи́ло. Бугро́в стара́лся вспо́мнить, как он сюда́ попа́л, но вспо́мнить не мог.
Почему́ спу́щен предохрани́тель на лучемёте? На э́тот вопро́с то́же не находи́лось отве́та.
«Стра́нно! — поду́мал он. — О́чень стра́нно».
Э́та мысль вы́звала цепь неожи́данных ассоциа́ций. Стра́нные плане́ты. Семь стра́нных плане́т. Поиско́вый звездолёт «Добры́ня Ники́тич». Так, так, так! Стажёр Бугро́в. Семь стра́нных плане́т и звездолёт «Добры́ня Ники́тич». Почему́ стра́нные плане́ты? Все с атмосфе́рой. На одно́й из них обнару́жены мхи и лиша́йники. Сенса́ция косми́ческих масшта́бов. Впервы́е на́йдены при́знаки жи́зни. Мхи и лиша́йники. Э́то бы́ло на пе́рвой плане́те. Впро́чем, не то́лько мхи и лиша́йники. Там побыва́л второ́й шту́рман. Тепе́рь он лежи́т в изоля́торе, а врач прово́дит о́пыты на бе́лых мыша́х. Два поколе́ния бе́лых мыше́й и по́иски сы́воротки. Э́то бы́ло на пе́рвой плане́те. А на второ́й? На втору́ю никто́ не спуска́лся. Запре́т. Бесчу́вственное те́ло в изоля́торе и два поколе́ния бе́лых мыше́й. Корабли́, несу́щие непобеждённую инфе́кцию, не возвраща́ются в Со́лнечную систе́му. Непи́саное пра́вило, кото́рое установи́ли са́ми космона́вты. Команди́р «Добры́ни Ники́тича» мо́жет не торопи́ться.
Bougrov ouvre les yeux et ressent de la peur. Il y a là un danger, quelque part, à proximité, mais pris d’étourdissements et de nausées il lui est difficile de savoir exactement où.
Il est allongé face contre terre, dans sa combinaison spatiale, sans son casque, le nez dans du gravier, craignant de relever la tête.
Ses cinq années à l’Académie spatiale n’auront pas été vaines. « Si vous vous trouvez dans un environnement inhabituel, essayez de l’analyser avant de penser à agir. »
Bougrov essaie de comprendre. Nul besoin de bouger pour deviner où il est. Juste tourner son regard un peu vers la droite, un peu à gauche, en haut, et puis l'espace tout autour s’agrandira peu à peu.
Devant ses yeux donc, un alignement de blocs rocheux et juste là, un sol rocailleux avec quelques plantes qui ressemblent à des cactus. A gauche, le même sol de gravier. Sur la droite il reconnaît son pistolet-laser dont le cran de sécurité est libéré. Il ne voit rien d’autre.
Il a un mal de tête insupportable. Sans cette douleur et cette odeur nauséabonde qui imprègne le sol il lui serait sûrement plus facile de réfléchir.
Le sentiment de danger imminent n'a pas disparu. A présent, il essaie de se rappeler comment il est arrivé jusqu’ici, mais il a beau faire, il ne s’en souvient pas.
Pourquoi le cran de sécurité de son pistolet-laser est-il déverrouillé ? Là non plus il ne trouve pas de réponse.
« Etrange ! pense-t-il. Tout cela est bien étrange... »
Cette pensée provoque chez lui toute une chaîne d’idées inattendues : « Etrange... Sept planètes étranges. Le vaisseau de recherche spatiale ‘Le Dobrynia Nikititch¹’. Bien, bien, bien ! Stagiaire Bougrov,: sept planètes étranges et le vaisseau spatial ‘Le Dobrynia Nikititch’. Mais pourquoi donc sont-elles étranges ces planètes ?… »
Toutes sont pourvues d’une atmosphère. Des mousses et des lichens avaient été identifiés sur l'une d’elles. Une nouvelle aux dimensions cosmiques : on avait trouvé pour la première fois des signes de vie extraterrestre. Des mousses et des lichens. « Ça, c'était sur la première des sept planètes, se souvient-il ». Mais pas seulement des mousses et des lichens.
Le navigateur en second s’y était rendu. A présent, il est à l’isolement, alité. Le médecin à bord poursuit toute une série d’expériences sur des souris blanches : deux générations de souris blanches pour tenter de trouver un sérum. « Ça, c'était sur la première planète... » Et sur la deuxième ? Personne n’y avait mis les pieds. Interdiction formelle.
« ...Un corps inconscient en salle d’isolation et deux générations de souris blanches... »
Les vaisseaux transportant à leur bord une infection hors de contrôle n’avaient pas le droit de regagner le système solaire. C’était là une règle non écrite établie par les cosmonautes eux-mêmes. Le commandant du ‘Dobrynia Nikititch’ avait donc tout le temps devant lui…
-
IIya Varchavsky – La Terre ne répond plus (03)
Vers le soleil... Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Земля́ не отвеча́ет на позывны́е -
La Terre ne répond plusТре́тий эпизо́д - Еpisode trois
…Прохо́дит год. Сего́дня они́ — сно́ва в отсе́ке управле́ния, ка́ждый на своём ме́сте. Пора́ реша́ть, что де́лать да́льше.
— Человече́ская мора́ль, — говори́т Навига́тор, — всегда́ осужда́ла самоуби́йство.
Смысл э́той фра́зы всем я́сен: НЕТ.
Инжене́р тща́тельно подбира́ет слова́: Когда́ челове́к на Земле́ лиша́л себя́ жи́зни, то э́тим са́мым он рвал ты́сячи ни́тей, свя́зывающих его́ с други́ми людьми́. Самоуби́йство неизбе́жно превраща́лось в социа́льное явле́ние, но ведь мы — еди́нственные живы́е существа́ во вселе́нной, на́ши посту́пки нельзя́ оце́нивать с то́чки зре́ния челове́ческой мора́ли. Её бо́льше про́сто не существу́ет.
Сно́ва я́сно: ДА.
Тепе́рь о́чередь за Био́логом. Его́ го́лос реша́ет всё. Мо́жет быть, поэ́тому он так ме́длит с отве́том.
— Пора́ ко́нчать… Есть преде́л, вы́ше кото́рого челове́к уже́…
Договори́ть ему́ не удаётся. Внеза́пно появи́вшаяся тя́жесть вда́вливает его́ в кре́сло.
Инжене́р ви́дит взду́вшиеся ве́ны на ше́е Навига́тора, сидя́щего за пу́льтом, ме́чущиеся стре́лки прибо́ров, стреми́тельно па́дающую вниз Зе́млю и нестерпи́мо я́ркий шар в иллюмина́торе.
«Кора́бль идёт на Со́лнце! — мелька́ет у него́ мысль. — Навига́тор хо́чет зако́нчить игру́ эффе́ктной же́ртвой».
— Позёр! — кричи́т он, с трудо́м дви́гая, налива́ющимися свинцо́м челюстя́ми. — И́щешь краси́вой сме́рти? Про́ще бы́ло разгерметизи́ровать каби́ну.
...Une année vient de s’écouler.
Aujourd'hui, les voilà tous assemblés à nouveau dans la salle de contrôle du vaisseau, chacun assis à sa place habituelle. Il est temps pour eux de décider de leur avenir.
- La morale humaine, énonce le navigateur, a toujours condamné l’idée du suicide.
Le sens de cette phrase est clair pour chacun : c’est NON.
L'ingénieur choisit ses mots avec soin :
- Lorsqu'un homme sur Terre se suicidait, il rompait des milliers de fils qui le reliaient à d'autres personnes. Le suicide devenait alors une question sociale. Mais après tout, nous sommes les seuls êtres vivants de l'univers, nos actions ne peuvent être évaluées du point de vue moral. La morale n'existe tout bonnement plus.
Ici le sens encore paraît clair : c’est OUI.
C'est au tour du biologiste de s’exprimer. Sa parole est déterminante. C'est peut-être pour cela qu’il met tant de temps à donner son opinion.
- Il est temps d’en finir... Il y a une limite au-delà de laquelle un être humain ne…
Il ne parvient pas à finir sa phrase. Il sent soudain un poids l’écraser sur son siège.
L'ingénieur remarque les veines dilatées sur la gorge du navigateur. Celui-ci a pris les commandes du vaisseau, devant lui, les aiguilles des d'instruments de navigation s’agitent dans tous les sens. La Terre s’éloigne rapidement tandis que par le hublot, une boule insupportablement lumineuse grossit, grossit, grossit.
Le navigateur dirige le vaisseau droit vers le soleil ! se rend immédiatement compte l’ingénieur. « C’est donc dans un spectaculaire feu sacrificiel qu’il désire voir s’achever la partie. »
- Prétentieux ! lance-t-il, alors que déjà sa mâchoire devient plus lourde que du plomb. C’est une belle mort que tu cherches, c’est ça ? Il aurait été plus simple de dépressuriser la cabine...
-
IIya Varchavsky – La Terre ne répond plus (02)
La Terre est morte... Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Земля́ не отвеча́ет на позывны́е -
La Terre ne répond plusВторо́й эпизо́д - Еpisode deux
…Звездолёт зака́нчивает пе́́рвый вито́к над пове́рхностью плане́ты.
Навига́тор подхо́дит к шка́фу со скафа́ндрами.
— Разве́дывательную раке́ту! Вы остаётесь на корабле́.
***
Прохо́дит не́сколько томи́тельных часо́в, пре́жде чем Навига́тор сно́ва вхо́дит в каби́ну, ме́дленно передвига́я но́ги.
Они́ смо́трят на его́ ру́ки, рву́щие застёжки скафа́ндра, и понима́ют, что сейча́с его́ нельзя́ ни о чём спра́шивать.
Он подхо́дит к буфе́ту, достаёт буты́лку коньяка́, отку́поренную в честь родно́й плане́ты, выта́скивает зуба́ми про́бку и жа́дно пьёт из го́рлышка.
— Там никого́ не оста́лось, — броса́ет он че́рез плечо́ по пути́ в каю́ту —, никаки́х при́знаков жи́зни. Тепе́рь Земля́ мертва́, как и вся Вселе́нная.
***
Они́ до́лго молча́т.
Пе́рвым реша́ется заговори́ть Инжене́р:
— Энергети́ческие запа́сы мезо́нного по́ля неисчерпа́емы, круговоро́т биологи́ческого ко́мплекса звездолёта обеспе́чивает нас всем необходи́мым, мы мо́жем лете́ть куда́ уго́дно.
— Заче́м?
На э́тот вопро́с Инжене́р не нахо́дит отве́та.
***
Кро́хотная то́чка кружи́т над мёртвой плане́той, соверша́ющей свой бег вокру́г Со́лнца.
В звездолёте всё по-ста́рому.
Они́ то́чно в поло́женное вре́мя садя́тся за стол, подо́лгу обсужда́ют меню́ на за́втрашний день, чита́ют, игра́ют в ша́хматы, занима́ются повседне́вными дела́ми.
Бо́льше всех за́нят Навига́тор. Он вычисля́ет но́вую орби́ту Земли́*.
То́лько разгова́ривают они́ тепе́рь ме́ньше. Заче́м говори́ть, когда́ зара́нее изве́стно, о чём ду́мают други́е.
Мо́лча сидя́т они́ в сало́не, гля́дя на небольшо́й кра́сный рычажо́к авари́йного лю́ка. Доста́точно не́много потяну́ть э́тот рычажо́к на себя́, что́бы се́рвомото́ры сдвину́ли ова́льный бронево́й лист вверх и в каби́ну ворвала́сь чудо́вищная пустота́, имену́емая ко́смосом.
С взры́вом разлетя́тся ма́товые плафо́ны, залива́ющие каби́ну све́том, а жива́я плоть мгнове́нно преврати́тся в стеклови́дную ма́ссу, рассыпа́ющуюся в пыль от мале́йшего толчка́.
Навига́тор встаёт с кре́сла и де́лает два ша́га вперёд. Его́ рука́ — на кра́сной рукоя́тке.
Сейча́с ка́ждый из них отчётливо слы́шит уда́ры своего́ се́рдца.
Навига́тор отви́нчивает сто́пор.
— Искуше́ние но́мер один, — ше́пчет он, пря́ча рычажо́к под сиде́нье кре́сла.
* Э́то скоре́е траекто́рия звездолёта, кото́рую Навига́тор регуля́рно рассчи́тывает и корректи́рует, что́бы гаранти́ровать его́ усто́йчивость на орби́те вокру́г Земли́. (Примеча́ние перево́дчика)
...Le vaisseau spatial achève sa première révolution autour de la planète.
Le navigateur se dirige vers le compartiment où sont rangées les combinaisons spatiales.
— Je prends une capsule – je pars en reconnaissance ! Vous restez à bord.
***
Plusieurs heures angoissantes s'écoulent jusqu’au retour du navigateur. D’une démarche pesante, il pénètre dans le poste de pilotage. En voyant la façon dont, d'une main tremblante, il dégrafe le fermoir de sa combinaison, chacun comprend qu’il est inutile de vouloir l’interroger davantage.
L’homme se dirige vers le buffet, en sort la bouteille - celle qu’il avait quelques heures plus tôt débouchée en l'honneur de leur planète natale -, arrache le bouchon de ses dents et boit goulûment au goulot.
- Il n'y a plus rien ni personne, annonce-t-il sans se retourner en rejoignant sa cabine. Plus aucun signe de vie. La Terre est morte, morte comme tout le reste de l'univers.
***
Tous, longtemps, se taisent.
L'ingénieur se décide à reprendre la parole :
- Nos réserves d'énergie sont inépuisables, le système de maintien du cycle biologique de notre vaisseau nous fournit tout ce dont nous avons besoin, nous pouvons nous diriger vers n’importe quel point de l’espace.
- Dans quel but ?
A cette question, l’homme ne trouve aucune réponse à donner.
***
Un petit point orbite autour de la Terre, pendant que celle-ci, morte à présent, poursuit inexorablement sa course autour du soleil.
Dans le vaisseau, tout est comme auparavant. Chaque jour, il se mettent à table exactement à l'heure dite, discutent longuement du menu du lendemain, lisent, jouent aux échecs et chacun vaque à ses occupations.
Le navigateur est le plus occupé : il calcule régulièrement la nouvelle orbite terrestre*.
Ils parlent moins à présent. Pourquoi parler quand on sait par avance ce que les autres ont dans la tête.
Tous sont assis en silence. Le regard de chacun est attiré par la petite poignée rouge contrôlant l’ouverture de la trappe d'évacuation d’urgence de la cabine. Il suffirait juste de tirer un peu dessus pour que la porte blindée accepte de s’ouvrir et que le vide monstrueux, le vide intersidéral, s’engouffre dans le cockpit. Alors dans une explosion, les parois couvertes de givre voleraient en éclat, inondant la cabine de lumière, et leur chair se changerait instantanément en une masse vitreuse, prête à la moindre chiquenaude à s’effondrer en un tas poussière.
Le navigateur se lève de sa chaise et fait deux pas vers la trappe. Il pose sa main sur la poignée rouge.
Chacun retient son souffle, le cœur battant.
Le navigateur dévisse l’écrou qui retient le levier.
- Tentation numéro un…, murmure-t-il en rangeant soigneusement le levier sous son siège.
* C’est bien plutôt la trajectoire du vaisseau que le navigateur calcule et rectifie régulièrement afin de garantir la stabilité de son orbite autour de la Terre. (note du traducteur) -
IIya Varchavsky – La Terre ne répond plus (01)
5000 ans à travers la galaxie Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Земля́ не отвеча́ет на позывны́е -
La Terre ne répond plus
(Publié après le décès de l’auteur, en 2011)
Пе́рвый эпизо́д - Premier épisode
Звездолёт Пе́рвой Межгалакти́ческой Экспеди́ции вновь вошёл в преде́лы Со́лнечной Систе́мы.
— Не понима́ю, в чём де́ло, — сказа́л Навига́тор, входя́ в сало́н, — Земля́ не отвеча́ет на на́ши позывны́е. Не мо́жет быть, что́бы за пять ты́сяч лет они́ разучи́лись принима́ть радиосигна́лы.
Био́лог ве́село рассмея́лся.
— Начина́ются сюрпри́зы. Вероя́тно, про́сто э́тот вид свя́зи на Земле́ давно́ сда́ли в архи́в.
Навига́тор не отвеча́ет. Присе́в на ко́рточки, он что́-то ище́т в буфе́те.
— Есть! Дава́йте, ма́льчики, вы́пьем за здоро́вье на́шей стару́шки Земли́!
Янта́рная жи́дкость све́тится в хруста́льных бока́лах.
— Пять ты́сяч лет, — мечта́тельно повторя́ет Био́лог. — Стра́шно поду́мать, что за э́то вре́мя произошло́ на Земле́. Ведь мы, по сравне́нию с ни́ми, дикари́, почти́ первобы́тные лю́ди.
Инжене́р бере́т в ру́ки бока́л.
— Ерунда́! У нас с ни́ми бы́стро найдётся о́бщий язы́к. Како́е сча́стье, что мы возвраща́емся совсе́м молоды́ми. Э́ти анабио́зные ва́нны — отли́чная вы́думка! Стра́нно, — говори́т он по́сле небольшо́й па́узы. — С тех пор как вы́яснилось, что никако́й жи́зни в ко́смосе бо́льше нет, я по́лон го́рдости. Шу́тка ли: моя́ плане́та — исклю́чение из пра́вил, колыбе́ль велича́йшего парадо́кса во вселе́нной, а я сам — живо́е существо́, явле́ние, лежа́щее за преде́лами вероя́тного.
Мелоди́чно звеня́т по́днятые бока́лы.
— Что ты собира́ешься де́лать по́сле возвраще́ния? — спра́шивает Био́лог.
— Год о́тпуска. Горя́чий песо́к на пля́жах, настоя́щие зака́ты, шум прибо́я, родно́й во́здух, и апельси́ны, я зве́рски соскучи́лся по апельси́нам.
— Де́вушки, — добавля́ет Навига́тор. — Не забу́дьте про де́вушек. Тро́е холостяко́в, прорва́вшихся сквозь тьму веко́в, — э́то же для них сенса́ция!
— Вам хорошо́! — вздыха́ет Био́лог. — Вы́шли из корабля́ и — в о́тпуск, а мне придётся отдува́ться за всех. Деся́тка два докла́дов во вся́ких акаде́миях о том, что, мол, обша́рив две гала́ктики, и так да́лее. Бесконе́чные вопро́сы. Представля́ю себе́ како́го-нибу́дь седовла́сого акаде́мика семидеся́того столе́тия: очки́ на носу́ и гне́вно по́днятый перст. «Отвеча́йте, молодо́й челове́к, как э́то, по ва́шему мне́нию, появи́лась жизнь на Земле́, е́сли её нигде́ бо́льше не существу́ет?»
— Они́, наве́рное, уже́ всё са́ми зна́ют, — говори́т, поднима́ясь, Навига́тор. — Пойду́ попро́бую вы́звать Зе́млю на световы́х часто́тах.
Инжене́р потя́гивается в кре́сле.
— Открове́нно говоря́, мне наплева́ть на все э́ти гала́ктики. Меня́ вполне́ устра́ивает жизнь на мое́й родно́й плане́те, замеча́тельная земна́я жизнь!
Бип… бип… бип… интерва́л… бип… бип… бип…
— Я́сно, почему́ они́ не отвеча́ют, — говори́т Инжене́р, отходя́ от спектро́графа, — у неё нет атмосфе́ры…
De retour de la première expédition intergalactique, le vaisseau a enfin rejoint le système solaire...
- Je ne comprends pas ce qui se passe, dit le navigateur en entrant dans le mess. La Terre ne répond pas. Ce n'est pas possible qu'en cinq mille ans ils aient oublié comment recevoir des appels radio.
Le biologiste de l’équipe éclate d’un rire franc :
- Les surprises commencent. Probablement, c'est juste que sur Terre ce mode de communication est depuis longtemps obsolète...
L’officier navigateur ne répond pas. Accroupi, il est occupé à chercher quelque chose au fond du le buffet.
- La voilà ! Allez, les gars, on va trinquer à la santé de notre bonne vieille planète !
La couleur ambrée du cognac luit à travers le cristal des verres.
- Cinq mille ans..., répète rêveusement le biologiste. C'est effrayant de songer à ce qui a pu se passer sur Terre durant tout ce temps. Après tout, comparés à eux, nous sommes des sauvages, presque des êtres à demi primitifs.
L'ingénieur lève son verre.
- Allons, ça n’a pas de sens ! Nous trouverons rapidement un langage afin de communiquer. Quelle bénédiction que nous soyons de retour bien jeunes encore. Ces caissons anabiotiques sont une belle trouvaille !
...C’est étrange, poursuit-il après une courte pause, depuis que nous savons qu'il n'y a aucune forme de vie ailleurs, je me sens tout fier. Sans blague : notre planète est une exception à la règle, le berceau d’un des plus grands paradoxes de l'univers, et moi-même, comme être vivant, je suis un phénomène au-delà de toute probabilité.
Tous trinquent avec lui et les verres s’entrechoquent mélodieusement.
- Que vas-tu faire à ton retour ? demande le biologiste.
- Prendre une année sabbatique, lui répond l’ingénieur. Le sable chaud des plages, de vrais couchers de soleil, le bruit des vagues, respirer l’air de notre planète et le goût des oranges. Les oranges m’ont terriblement manqué.
- Et les filles ! ajoute le navigateur. N'oublions pas les filles. Trois célibataires qui ont traversé des siècles de ténèbres – quelle sensation ça va être !
- Pour vous oui ! Le biologiste soupire. Vous débarquerez et serez en vacances, alors que moi je vais devoir me payer tout le travail. Une bonne vingtaine de communications à rédiger pour décrire comment nous avons... ‘fourragé’ dans tous les coins de la galaxie, etc, etc, etc... Des questions sans fin. J'imagine la tête d’un de ces académiciens aux cheveux gris du soixante-dizième siècle, lunettes sur le nez me pointant du doigt avec colère : « Répondez donc, jeune homme, comment pensez-vous que la vie soit apparue sur Terre si elle n'existe nulle part ailleurs ? »
- Ils savent probablement déjà tout ça, dit le navigateur en se levant. Je vais tenter de les contacter sur d’autres fréquences.
L'ingénieur s'étire sur son siège.
- Franchement, je me contrefiche qu’il n’y ait aucune vie ailleurs, dans d’autres galaxies. Celle – si merveilleuse - que nous offre notre planète natale me suffit amplement !
Bip... bip... bip... pause... bip... bip... bip…
- La raison pour laquelle personne ne répond est claire, dit l'ingénieur en se tournant du spectrographe : la Terre a perdu son atmosphère…
-
Vyssotski – Les gredins de l’espace
Vladimir Vyssotski, La Marche des gredins de l’espace (1966)
(Sur des images du dessin animé : Alice et le Mystère de la Troisième planète, d’après Kir Boulytchev – Voir sur Youtube en version française)
- Interlude musical -
Пе́сня косми́ческих негодя́ев
La Marche des gredins de l’espace
(1966)
Автор и исполнитель: Владимир Высоцкий
Auteur-compositeur-interprète : Vladimir Vyssotski
« J’ai volé dans l’espace et je n’ai pas vu Dieu » Citation attribuée à Youri Gagarine, premier homme dans l’espace
Вы мне не пове́рите и про́сто не поймёте:
В ко́смосе стра́шней, чем да́же в да́нтовском аду́, —
По простра́нству-вре́мени мы прём на звездолёте,
Как с горы́ на со́бственном заду́.Но от Земли́ до Бе́ты — во́семь дён,
Ну, а до плане́ты Эпсило́н
Не считаем мы, чтоб не сойти́ с ума́.
Ве́чность и тоска́ — ох, вли́пли как!
Наизу́сть чита́ем Ки́плинга,
А круго́м — косми́ческая тьма.На Земле́ чита́ли в фантасти́ческих рома́нах
Про возмо́жность встре́чи с инозе́мным существо́м,
Мы на Земле́ забы́ли де́сять за́поведей рва́ных —
Нам все встре́чи с бли́жним нипочём!Но от Земли́ до Бе́ты — во́семь дён,
Ну, а до плане́ты Эпсило́н
Не счита́ем мы, чтоб не сойти́ с ума́.
Ве́чность и тоска́ — игру́шки нам!
Наизу́сть чита́ем Пу́шкина,
А круго́м — косми́ческая тьма.Нам приви́вки сде́ланы от слёз и грёз дешёвых,
От дурны́х боле́зней и от бе́шеных звере́й —
Нам плева́ть из ко́смоса на взры́вы всех сверхно́вых:
На Земле́ быва́ло веселе́й!Но от Земли́ до Бе́ты — во́семь дён,
Ну, а до плане́ты Эпсило́н
Не счита́ем мы, чтоб не сойти́ с ума́.
Ве́чность и тоска́ — ох, вли́пли как!
Наизу́сть чита́ем Ки́плинга,
А круго́м — косми́ческая тьма.Пре́жнего земно́го не уви́дим небоскло́на:
Е́сли ве́рить ро́ссказням учёных чудако́в,
Ведь, когда́ вернёмся мы, по всем по их зако́нам
На Земле́ пройдёт семьсо́т веко́в!То́-то есть смея́ться отчего́:
На Земле́ боя́ться не́чего —
На Земле́ нет бо́льше тю́рем и дворцо́в!
На Бо́га упова́ли, бе́дного,
Но тепе́рь узна́ли: нет его́ —
Ны́не, при́сно и во век веко́в!Vous ne me croirez pas et ne comprendrez tout simplement pas :
Dans l'espace, c'est plus terrible encore que dans l'Enfer de Dante -
À travers l'espace-temps, emportés dans notre vaisseau spatial,
Nous dévalons comme sur nos propres fesses du haut d’une montagne.Mais de la Terre à l’étoile Bêta ça prend huit jours,
Et jusqu’à la planète Epsilon,
Mieux vaut ne pas compter pour n'pas devenir fou.
Éternité, mélancolie profonde - oh, coincés que nous sommes !
On se récite Kipling par cœur,
Alors que tout autour s’étend l'obscurité cosmique.Sur Terre on a lu, dans les romans de science-fiction,
La possibilité de rencontres avec des créatures extraterrestres,
Mais sur Terre où l’on a oublié les Dix Commandements – désuets à présent -,
On se fiche pas mal de croiser son voisin !De la Terre à l’étoile Bêta ça prend huit jours,
Et jusqu’à la planète Epsilon,
Mieux vaut ne pas compter pour n'pas devenir fou.
L'éternité et la mélancolie sont nos passe-temps !
On se récite Pouchkine par cœur,
Alors que tout autour s’étend l'obscurité cosmique.Nous étions vaccinés contre les larmes et les rêves bon marché,
Contre les mauvaises maladies et les animaux enragés,
Nous fichant pas mal depuis l'espace de toutes les supernovæ qui explosent :
Sur Terre, il se passe des choses plus drôles encore !Mais de la Terre à l’étoile Bêta ça prend huit jours,
Et jusqu’à la planète Epsilon,
Mieux vaut ne pas compter pour n'pas devenir fou.
Éternité, mélancolie profonde - oh, coincés que nous sommes !
On se récite Kipling par cœur,
Alors que tout autour s’étend l'obscurité cosmique.Nous ne reverrons pas notre bon vieux ciel au-dessus de la Terre :
Si vous croyez aux histoires d'excentriques savants,
Quand nous reviendrons, selon toutes leurs lois,
Sept cents siècles se seront écoulés sur Terre !C'est pourquoi vaut-il mieux en rire :
Il n’y a rien à craindre sur Terre -
Plus de prisons ni de palais !
Nous espérions en Dieu, le pauvre !,
Mais à présent nous savons qu’il n’existe pas,
Ni maintenant, ni à jamais, ni pour des siècles et des siècles !Source (en russe) avec commentaires :
Wysotsky.com
'L'escargot sur la pente', A. et B. Strougatsky, 1966 Vladimir Vyssotski et la science-fiction :
Vladimir Vyssotski (Владимир Семёнович Высоцкий) (1938-1980) semble s’être (entre autre) passionné pour les récits de science-fiction – particulièrement ceux des frères Strougatsky (Аркадий и Борис Стругацкиe). Lire à ce sujet (en russe) : « Le chansonnier, l’ironie néo-mythologique et la science-fiction » (Бард, неомифологичная ирония и научная фантастика).
Et selon le site Wysotsky.com, il aurait possédé dans sa bibliothèque personnelle, parmi de nombreux autres ouvrages, plusieurs recueils d'Ilya Varchavsky.
Voici une autre chanson de la même veine : ‘Dans la constellation lointaine de Tau Ceti’ (В далёком созвездии Тау Кита), composée en 1966...
Vladimir Vyssotski, Dans la constellation lointaine de Tau Ceti, 1966
(Lire – en russe – les paroles avec commentaires : Wysotsky.com)
