IIya Varchavsky – Tout bien selon les règles (01)
Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Всё по пра́вилам
Tout bien selon les règles
(1970)
(Расска́з, смодели́рованный по совреме́нным образца́м ультракосми́ческой фанта́стики в назида́ние пи́шущим и чита́ющим.)
(Une histoire calquée sur des exemples modernes de science-fiction ultra-cosmique pour l'édification des écrivains et des lecteurs.)
Пе́рвый эпизо́д - Premier épisode
Бугро́в откры́л глаза́ и почу́вствовал страх. Где-то ря́дом была́ опа́сность, но где и́менно — сообрази́ть меша́ли головокруже́ние и тошнота́.
Он лежа́л в скафа́ндре без шле́ма, уткну́вшись но́сом в гра́вий, и боя́лся подня́ть го́лову.
Пять лет в Косми́ческой акаде́мии не прохо́дят зря. «Е́сли вы попа́ли в необы́чную обстано́вку, постара́йтесь разобра́ться в ней, пре́жде чем сде́лать пе́рвое движе́ние». Бугро́в пыта́лся разобра́ться. Для того́ что́бы поня́ть, где ты, не обяза́тельно дви́гаться. Мо́жно скоси́ть глаза́ напра́во, нале́во и вверх, тогда́ окружа́ющее тебя́ простра́нство немно́го расши́рится.
Ита́к, впереди́ гряда́ валуно́в. Пе́ред ней — камени́стая по́чва с каки́ми-то расте́ниями, похо́жими на ка́ктусы. Сле́ва — тот же гра́вий. Спра́ва — лучемёт со спу́щенным предохрани́телем. Бо́льше ничего́ разгляде́ть не удаётся. Нестерпи́мо боли́т голова́. Е́сли бы не э́та боль да ме́рзкий за́пах, кото́рым пропи́тана по́чва, ду́мать бы́ло бы ле́гче. Ощуще́ние неотврати́мой опа́сности не проходи́ло. Бугро́в стара́лся вспо́мнить, как он сюда́ попа́л, но вспо́мнить не мог.
Почему́ спу́щен предохрани́тель на лучемёте? На э́тот вопро́с то́же не находи́лось отве́та.
«Стра́нно! — поду́мал он. — О́чень стра́нно».
Э́та мысль вы́звала цепь неожи́данных ассоциа́ций. Стра́нные плане́ты. Семь стра́нных плане́т. Поиско́вый звездолёт «Добры́ня Ники́тич». Так, так, так! Стажёр Бугро́в. Семь стра́нных плане́т и звездолёт «Добры́ня Ники́тич». Почему́ стра́нные плане́ты? Все с атмосфе́рой. На одно́й из них обнару́жены мхи и лиша́йники. Сенса́ция косми́ческих масшта́бов. Впервы́е на́йдены при́знаки жи́зни. Мхи и лиша́йники. Э́то бы́ло на пе́рвой плане́те. Впро́чем, не то́лько мхи и лиша́йники. Там побыва́л второ́й шту́рман. Тепе́рь он лежи́т в изоля́торе, а врач прово́дит о́пыты на бе́лых мыша́х. Два поколе́ния бе́лых мыше́й и по́иски сы́воротки. Э́то бы́ло на пе́рвой плане́те. А на второ́й? На втору́ю никто́ не спуска́лся. Запре́т. Бесчу́вственное те́ло в изоля́торе и два поколе́ния бе́лых мыше́й. Корабли́, несу́щие непобеждённую инфе́кцию, не возвраща́ются в Со́лнечную систе́му. Непи́саное пра́вило, кото́рое установи́ли са́ми космона́вты. Команди́р «Добры́ни Ники́тича» мо́жет не торопи́ться.
Bougrov ouvre les yeux et ressent de la peur. Il y a là un danger, quelque part, à proximité, mais pris d’étourdissements et de nausées il lui est difficile de savoir exactement où.
Il est allongé face contre terre, dans sa combinaison spatiale, sans son casque, le nez dans du gravier, craignant de relever la tête.
Ses cinq années à l’Académie spatiale n’auront pas été vaines. « Si vous vous trouvez dans un environnement inhabituel, essayez de l’analyser avant de penser à agir. »
Bougrov essaie de comprendre. Nul besoin de bouger pour deviner où il est. Juste tourner son regard un peu vers la droite, un peu à gauche, en haut, et puis l'espace tout autour s’agrandira peu à peu.
Devant ses yeux donc, un alignement de blocs rocheux et juste là, un sol rocailleux avec quelques plantes qui ressemblent à des cactus. A gauche, le même sol de gravier. Sur la droite il reconnaît son pistolet-laser dont le cran de sécurité est libéré. Il ne voit rien d’autre.
Il a un mal de tête insupportable. Sans cette douleur et cette odeur nauséabonde qui imprègne le sol il lui serait sûrement plus facile de réfléchir.
Le sentiment de danger imminent n'a pas disparu. A présent, il essaie de se rappeler comment il est arrivé jusqu’ici, mais il a beau faire, il ne s’en souvient pas.
Pourquoi le cran de sécurité de son pistolet-laser est-il déverrouillé ? Là non plus il ne trouve pas de réponse.
« Etrange ! pense-t-il. Tout cela est bien étrange... »
Cette pensée provoque chez lui toute une chaîne d’idées inattendues : « Etrange... Sept planètes étranges. Le vaisseau de recherche spatiale ‘Le Dobrynia Nikititch¹’. Bien, bien, bien ! Stagiaire Bougrov,: sept planètes étranges et le vaisseau spatial ‘Le Dobrynia Nikititch’. Mais pourquoi donc sont-elles étranges ces planètes ?… »
Toutes sont pourvues d’une atmosphère. Des mousses et des lichens avaient été identifiés sur l'une d’elles. Une nouvelle aux dimensions cosmiques : on avait trouvé pour la première fois des signes de vie extraterrestre. Des mousses et des lichens. « Ça, c'était sur la première des sept planètes, se souvient-il ». Mais pas seulement des mousses et des lichens.
Le navigateur en second s’y était rendu. A présent, il est à l’isolement, alité. Le médecin à bord poursuit toute une série d’expériences sur des souris blanches : deux générations de souris blanches pour tenter de trouver un sérum. « Ça, c'était sur la première planète... » Et sur la deuxième ? Personne n’y avait mis les pieds. Interdiction formelle.
« ...Un corps inconscient en salle d’isolation et deux générations de souris blanches... »
Les vaisseaux transportant à leur bord une infection hors de contrôle n’avaient pas le droit de regagner le système solaire. C’était là une règle non écrite établie par les cosmonautes eux-mêmes. Le commandant du ‘Dobrynia Nikititch’ avait donc tout le temps devant lui…
