IIya Varchavsky – L’homme qui avait vu l’anti-monde (01)
Илья Варшавский
Челове́к, кото́рый ви́дел антими́р
Расска́з-шу́тка
Ilya Varchavsky
L’homme qui avait vu l’anti-monde
Bouffonnerie
(1965)
Пе́рвый эпизо́д - Premier épisode
Его́ фами́лия была́ Горст. Горст Изеки́иль Петро́вич. Он два́жды повтори́л своё и́мя, тща́тельно сканди́руя его́ по слога́м. Вообще́, э́то был о́чень скрупулёзный челове́к, скло́нный к самоана́лизу. Я э́то почу́вствовал с са́мого нача́ла, когда́ он впервы́е рассказа́л мне о своём да́ре. Он обнару́жил его́ у себя́ го́да три наза́д.
— О́чень тру́дно объясни́ть, как э́то получа́ется, — сказа́л он, чертя́ пру́тиком како́й-то узо́р на песке́. — Предста́вьте себе́ окружа́ющий вас мир (ко́нчик пру́тика прочерти́л большо́й круг), а э́то вы (появи́лся кре́стик в це́нтре). Все лю́ди ви́дят окружа́ющее их простра́нство вот так (лучи́ от кре́стика к окру́жности), а я одновреме́нно и внутри́ и снару́жи (стре́лки вне кру́га, устремле́нные к це́нтру). Впро́чем, вряд ли э́то всё мо́жно так про́сто себе́ предста́вить.
— Действи́тельно, тру́дно, — согласи́лся я, — непоня́тно, как вы мо́жете ви́деть все предме́ты одновреме́нно спе́реди и сза́ди.
— Не совсе́м так. Скоре́е, снару́жи и изнутри́, но э́то во́все не зна́чит, что я ви́жу то, что у вас здесь, — он дотро́нулся пру́тиком до мое́й груди́. — Снару́жи и изнутри́ не отде́льные предме́ты, а весь мир в це́лом. Я ви́жу мир в его́ противополо́жностях, — добави́л он, помолча́в. — Мо́жет быть, я недоста́точно то́чно вы́разился. Скоре́е всего́, пра́вую и ле́вую моде́ли ми́ра одновреме́нно.
— Как же э́то всё вы́глядит?
— О́чень небольшо́й уча́сток простра́нства, в кото́ром вме́сте существу́ют наблюда́емые мно́ю предме́ты и их зерка́льные отраже́ния. Иногда́ они́ накла́дываются дру́г на дру́га по́лностью, а иногда́ то́лько части́чно, но вме́сте с тем они́ всегда́ разделены́ како́й-то неизве́стной нам материа́льной средо́й, в кото́рую погружены́, как в жи́дкость.
Э́то был наш пе́рвый разгово́р. По́сле э́того мы мно́го раз встреча́лись в то́м же ма́леньком скве́рике, зате́рянном среди́ нагроможде́ния многоэта́жных зда́ний, и бесе́довали о его́ удиви́тельной спосо́бности ви́деть мир. У меня́ создало́сь тако́е впечатле́ние, что всё э́то происходи́ло у него́ в состоя́нии, бли́зком к тра́нсу.
Он не́сколько раз мне говори́л, что его́ дар свя́зан со спосо́бностью сосредото́чиваться, отвлека́ясь от окружа́ющей обстано́вки. Для э́того он подо́лгу фикси́ровал взгляд на како́м-то блестя́щем предме́те, о кото́ром он расска́зывал о́чень неохо́тно, припи́сывая ему́, по-ви́димому, не́кую осо́бую си́лу талисма́на.
Как-то я ему́ напо́мнил, что тако́й приём далеко́ не нов и изве́стен йо́гам уже́ мно́го тысячеле́тий. Почему́-то э́то его́ о́чень рассерди́ло.
— Ни оди́н йог не ви́дит да́льше своего́ но́са, — ответи́л он су́хо и подня́лся со скамьи́. Ушёл он не попроща́вшись.
Son nom de famille était Gorst. Gorst Izéchiel Pétrovitch. Il répéta son nom deux fois, en le scandant soigneusement syllabe par syllabe. En général, c'était un homme très scrupuleux, enclin à l'introspection. Je l’avais ressenti dès le début, quand il m’avait parlé pour la première fois de son don. Un don qu’il s’était découvert environ trois ans auparavant.
- C'est très difficile d'arriver à expliquer comment ça marche, m’avait-il confié, tout en dessinant une sorte de motif dans le sable à l’aide d’une brindille. Imaginez le monde qui vous entoure (la pointe de la brindille dessina un grand cercle), et là, c'est vous (il fit une croix en son centre). Tous les gens voient l'espace autour d'eux comme ceci (il traça des rayons allant de la croix jusqu’au bord du cercle). Moi, je suis à la fois à l'intérieur et à l'extérieur (qu’il symbolisa par des flèches partant de l'extérieur du cercle et dirigées vers le centre). Cependant, il n'est guère possible de représenter tout cela aussi simplement.
- C'est effectivement bien difficile, en convins-je, de comprendre comment vous pouvez voir les objets en même temps par devant et par derrière.
- Pas vraiment comme ça. Plutôt, de l'extérieur et de l'intérieur. Mais cela ne signifie pas du tout que je vois ce que vous avez ici… Et il pointa le bout de sa brindille sur ma poitrine. L'extérieur et l'intérieur ne sont pas des objets séparés, mais le monde dans son ensemble. Je vois le monde et tous ses contraires à la fois, ajouta-t-il après une pause. Je ne me suis peut-être pas exprimé suffisamment clairement. Très probablement : je vois en même temps les modèles droit et gauche du monde.
— Et à quoi tout cela ressemble-t-il ?
- C’est une très petite zone d'espace dans laquelle les objets que j'observe et leurs images-miroirs coexistent. Parfois les deux se superposent complètement, et parfois seulement partiellement, mais en même temps toujours séparés par un milieu matériel qui nous est inconnu, dans lequel ils baignent, comme dans un liquide...
Ce fut là notre première conversation. Après cela, nous nous recroisâmes plusieurs fois sur cette même petite place, comme égarée entre une forêt d'immeubles, et chaque fois nous bavardions de son incroyable capacité à percevoir le monde. J'eus le sentiment que lorsque cela lui arrivait, il entrait dans un état proche de la transe.
Il me dit à plusieurs reprises que son don était lié à sa capacité de se concentrer sans se laisser distraire par ce qui l’entourait. Pour ce faire, me confia-t-il, il portait toute son attention sur un objet particulier, brillant, qu’il fixait longuement. Un objet à propos duquel, réticent, il ne voulait m’en dire plus, lui attribuant apparemment le pouvoir d’un talisman.
Une fois, je lui rappelai qu'une telle technique était loin d'être nouvelle et qu'elle était connue des yogis depuis des millénaires. Pour une raison que j’ignore, cela le mit très en rogne.
- Aucun yogi ne voit plus loin que le bout de son nez, me répondit-il sèchement en se levant du banc. Ce jour-là, il partit sans même me dire au revoir.
