Episode 13 – L’étoile bleue
Си́няя звезда́ – L’étoile bleue
Трина́дцатый эпизо́д - Еpisode treize
Э́рна то́же, как уме́ла, передала́ Ша́рлю исто́рию Эрноте́рры и короле́вского до́ма. Не без го́рдости показа́ла она́ ему́ одна́жды доспе́хи вели́кого Э́рна. Шарль огляде́л их с подобаю́щим почте́нием, легко́ проде́лал не́сколько фехтова́льных приёмов тяжёлым короле́вским мечо́м и нашёл, что портре́ты пра́щура Э́рны изобража́ют челове́ка, кото́рому одина́ково сво́йственны бы́ли красота́, му́дрость и вели́чие. Прочита́вши же на́дпись на стене́, вы́резанную Э́рном Пе́рвым, он ве́село и лука́во улыбну́лся.
– Чему́ вы смеётесь, принц? – спроси́ла обеспоко́енная принце́сса.
– Дорога́я Э́рна, – отве́тил Шарль, целу́я её ру́ку, – причи́ну моего́ сме́ха я вам непреме́нно скажу́, но то́лько не́много по́зже.
Вско́ре принц Шарль попроси́л у короля́ и короле́вы ру́ку их до́чери: се́рдце её ему́ уже́ давно́ принадлежа́ло. Предложе́ние его́ бы́ло при́нято. Совершенноле́тние де́вушки Эрноте́рры по́льзовались по́лной свобо́дой вы́бора му́жа, и, кро́ме того́, молодо́й принц во всём своём поведе́нии явля́л несомне́нные зна́ки учти́вости, благоро́дства и досто́инства. По слу́чаю помо́лвки бы́ло дано́ мно́го пра́здников для двора́ и для наро́да, на кото́рых весели́лись вдо́воль и старики́ и молодёжь. То́лько короле́ва-мать грусти́ла потихо́ньку, остава́ясь одна́ в свои́х поко́ях.
«Несча́стные! – ду́мала она́. – Каки́е безобра́зные у них родя́тся де́ти!..»
В э́ти дни, гля́дя вме́сте с женихо́м на танцу́ющие па́ры, Э́рна как-то сказа́ла ему́:
– Мой люби́мый! Ра́ди тебя́ я хоте́ла бы быть похо́жей хоть на са́мую некраси́вую из же́нщин Эрноте́рры.
– Да изба́вит тебя́ Бог от э́того несча́стья, о моя́ си́няя звезда́! – испу́ганно возрази́л Шарль. – Ты прекра́сна!
– Нет, – печа́льно возрази́ла Э́рна, – не утеша́й меня́, дорого́й мой. Я зна́ю все свои́ недоста́тки. У меня́ сли́шком дли́нные но́ги, сли́шком ма́ленькие ступни́ и ру́ки, сли́шком высо́кая та́лия, чересчу́р бо́льшие глаза́ проти́вного си́него, а не чуде́сного жёлтого цве́та, а гу́бы, вме́сто того́, что́бы быть пло́скими и́ли у́зкими, изо́гнуты наподо́бие лу́ка.
Но Шарль целова́л без конца́ её бе́лые ру́ки с голубы́ми жи́лками и дли́нными па́льцами и говори́л ей ты́сячи изы́сканных комплиме́нтов, а гля́дя на танцу́ющих эрноте́рранов, хохота́л как безу́мный.
Aussi Erna, du mieux qu'elle put, raconta à Charles l'histoire d'Ernoterra et de la maison royale. Non sans fierté, une fois elle lui montra l'armure et l’estoc du Grand Ern. Charles les regarda avec respect. Prenant la lourde épée royale dans sa main, il exécuta aisément plusieurs figures d'escrime. En découvrant les portraits de l’ancêtre d’Erna il put y percevoir tout ce qu’il y avait en lui de beau, de sage et de grand. Et après avoir lu l’inscription sur le mur, qu'Ern Premier avait jadis gravée, il ne put dissimuler un petit sourire joyeux et narquois.
– De quoi vous moquez-vous, prince ? demanda la princesse troublée.
– Chère Erna, répondit Charles en lui baisant la main, je vous dirai certainement la raison de mon rire, mais plus tard seulement.
Bientôt, le prince Charles demanda au roi et à la reine la main de leur fille : son cœur lui appartenait déjà depuis longtemps. Sa demande, bien entendu, fut acceptée. Les filles à marier d'Ernoterra étaient libres de choisir leur époux et, de plus, tout dans le comportement du jeune prince démontrait à la fois sa noblesse, sa dignité et son incontestable courtoisie. A l'occasion des fiançailles, de nombreuses célébrations furent données pour les courtisans mais aussi pour le peuple. Célébrations au cours desquelles, des plus jeunes aux plus âgés, chacun se divertit à cœur joie.
Seule la reine mère, silencieuse, restait le cœur empli de tristesse, demeurant seule dans ses appartements. "Malheureux !…", se répétait-elle en pensant aux futurs affreux enfants du jeune couple.
Lors d’une de ces fêtes, en regardant les couples qui dansaient autour d’eux, Erna murmura à son nouvel époux :
– Mon préféré ! Pour ton bonheur, j'aimerais ressembler à la plus laide des femmes d'Ernoterra. Ainsi te paraîtrais-je moins vilaine.
– Que Dieu t’épargne ce malheur, ô mon étoile bleue ! lui objecta Charles effrayé : Tu es magnifique !
– Je sais bien que non, objecta tristement Erna, ne tente pas de me consoler. Je connais tous mes défauts. Mes jambes sont trop longues, mes pieds et mes bras trop petits, j’ai une trop haute taille et mes yeux, exagérément grands, sont d'un méchant bleu et non, comme il siérait, d'un jaune merveilleux. Et mes lèvres : au lieu d'être plates et à peine esquissées, vois comme elles sont dessinées, tel le galbe d’un arc !
Mais Charles ne cessait d’embrasser ses mains blanches aux veines délicatement bleutées ainsi que ses longs doigts, en lui adressant des milliers de compliments exquis. Et regardant les Ernoterriens qui dansaient autour d’eux, il éclata de rire comme un fou.