M. Zochtchenko – Une ruse au pensionnat
Mikhaïl Zochtchenko - Михаил Зощенко
Une ruse au pensionnat
Хи́трость, допу́щенная в одно́м общежи́тии
Extrait du Livre bleu ciel (Голуба́я кни́га)
(1935)
В одно́м общежи́тии жила́ не́кто Мару́ся Кораблёва. О́чень коке́тливая осо́ба. Моло́денькая. Лет восемна́дцати. Дово́льно вертля́вая и вообще́ скло́нная к меща́нскому ую́ту.
Она́ учи́лась, коне́чно, плохова́то. Но в вы́сшей сте́пени люби́ла нра́виться мужчи́нам. И для э́той це́ли она́ подводи́ла себе́ гла́зки и пу́дрила ко́жицу. И, кро́ме того́, о́чень отча́янно души́лась. Духа́ми и́ли одеколо́ном. Ей э́то бы́ло всё равно́.
И она́, несмотря́ на свои́ скро́мные капита́лы, непреме́нно всегда́ тра́тилась на э́ту жи́дкость.
У неё пе́ред крова́ткой стоя́л ночно́й сто́лик, и на э́том сто́лике у неё всегда́ красова́лся пузырёк с духа́ми. И лежа́ла ра́зная подма́зка, зе́ркальце и так да́лее.
То́лько вдруг одна́жды Мару́ся ста́ла замеча́ть, что кто-то у неё берёт э́ти духи́. Кто-то и́ми по́льзуется.
Ста́ла она́ тогда́ в сто́лик класть пузырёк. Всё равно́ кто-то неукло́нно отлива́ет. Мо́жет быть, кака́я-нибудь её подру́га, не име́я свое́й парфюме́рии, по́льзуется чужо́й.
Мару́сенька и в сто́лик пря́тала свои́ духи́, и под поду́шку зарыва́ла, не помога́ет. Чья-то неви́димая рука́, нет-нет, да и скрадёт немно́го.
Ста́ла она́ отме́тки де́лать на этике́тке ско́лько бы́ло. То́же не помога́ет. Во́ры с э́тим не счита́лись и при ка́ждом удо́бном слу́чае знай себе́ отлива́ют.
Коро́че говоря́, Мару́ся приду́мала таку́ю шту́ку. Она́ взяла́ и на ба́ночке сде́лала накле́йку яд и пове́рх накле́йки изобрази́ла че́реп с двумя́ костя́ми. И э́тот флако́нчик поста́вила на стол. И с тех пор никто́ уже́ бо́льше не прикаса́лся к жи́дкости.
За исключе́нием, впро́чем, одного́ ра́за. Одна́ истери́чка взяла́ и зара́з вы́пила всю жи́дкость.
Она́, ви́дите ли, поссо́рилась с одни́м знако́мым. И сду́ру заглота́ла всю жи́дкость, пра́вда, без осо́бого вреда́ для себя́.
А е́сли б не э́тот слу́чай, то э́то её изобрете́ние бы́ло бы на высоте́ положе́ния. Мо́жно бы́ло бы да́же пате́нт схло́потать, так сказа́ть, за остроту́ и хи́трость мы́сли.
Но, безусло́вно, изобре́тение не́сколько ме́ркнет, и́бо оно́ напра́влено на меща́нские интере́сы на охра́ну ча́стной со́бственности.
В о́бщем, по́сле э́того слу́чая Мару́ся Кораблёва перемени́ла та́ктику. Она́ те́перь но́сит пузырёк в су́мочке. Отча́сти э́то неудо́бно и тяжело́, но зато́ безопа́сно. (...)
Dans un pensionnat vivait une certaine Maroussia Korableva. Une jeune demoiselle très coquette. Dix-huit ans environ. Assez remuante et attirée par le confort bourgeois.
Elle étudiait médiocrement, bien sûr. Mais ce qu’elle préférait au plus haut degré était de plaire aux hommes. Et à cet effet, elle se maquillait les yeux et se poudrait le visage. En plus, elle se parfumait à la folie. De parfum ou d’eau de Cologne, cela lui était égal. Et malgré son modeste pécule, elle y dépensait pas mal de ses sous.
Près de son petit lit, sur une table de nuit trônait toujours un flacon de parfum. Et diverses crèmes, et un petit miroir, etc., etc.
Si ce n'est que soudain, un jour, Maroussia commença à remarquer que quelqu'un lui prenait de son parfum. Quelqu'un se servait sans demander.
Elle décida de ranger la fiole dans le tiroir de sa table de nuit. En vain,. Quelqu’un y puisait régulièrement. Peut-être était-ce une de ses camarades qui, n’ayant pas son propre parfum, profitait du sien.
Peu importe que Maroussia planquât son parfum dans sa table de nuit ou l’enfouît sous son oreiller, quelque main invisible, de temps en temps, en chouravait toujours un peu.
Maroussia fit un trait sur l'étiquette pour marquer la hauteur. Mais cela n’aida en rien. Les maraudeurs n’en tinrent pas compte et à la moindre occasion venaient y puiser.
Maroussia imagina alors une astuce : elle colla une étiquette sur laquelle elle avait dessiné une tête de mort et deux tibias, en écrivant dessus le mot « poison » Elle posa le flacon sur la table. Et dès cet instant, plus personne n’y toucha plus.
Sauf une fois cependant. Une fille hystérique prit la fiole et en avala le contenu d’un trait.
Parce que, voyez-vous, elle s’était disputée avec quelqu’un. Et bêtement elle avait ingurgité tout le parfum. Mais, en définitive, sans trop de dommage pour elle.
Et si ce léger incident n’était survenu une telle invention aurait pu s’avérer fort utile. Pour ainsi dire, pour avoir usé de tant de finesse et de ruse, Maroussia aurait dû être gratifiée d’un brevet.
Mais, bien entendu, cette trouvaille, aussi sophistiquée soit-elle, est de nos jours quelque peu démonétisée, car elle ne vise qu’à servir les intérêts petits-bourgeois et à protéger la propriété privée.
En définitive, après ce regrettable incident, Maroussia Korableva changea de tactique. Elle garde désormais son flacon dans son sac à main. Ce qui n’est pas vraiment pratique et l’alourdit, mais qui est bien plus prudent. (...)
