M. Zochtchenko – Un incident sur la Volga (02)
Un incident sur la Volga
Происше́ствие на Во́лге
Second épisode - Второ́й эпизод
Lecture : Vladimir Samoïlov (Владимир Самойлов)
Прие́хали в Сара́тов. И свое́й гру́ппой вы́шли осма́тривать го́род.
Там мы тóже дóлго не прохлаждáлись. А мы дошли́ до ларькá и купи́ли папиро́с. И осмотрéли пáру здáний.
Возвращáемся назáд опя́ть ви́дим, нéту нáшего парохóда Грозá. И ви́дим, вмéсто негó стои́т другóй парохóд.
Конéчно, испу́г у нас был не такóй си́льный, как в Сама́ре. Ду́маем, шáнсы есть. Мóжет быть, они́ опя́ть заглáвие закрáсили. Но всё-таки нéкоторые из нас опя́ть си́льно испугáлись.
Подбежáли бли́же. Спра́шиваем пу́блику:
Где Грозá?
Пу́блика говори́т:
А вот э́то и есть Грозá. Бы́вшая Пе́нкин. А тепéрь, начинáя с Сара́това, он у них Короле́нко.
Мы говори́м:
Что ж они кра́сок-то не жале́ют?
Пу́блика говори́т:
Не зна́ем. Спроси́те бо́цмана.
Бо́цман говори́т:
Жара́ с э́тими наименова́ниями. Пе́нкин у нас да́ли оши́бочно. А что каса́ется до Грозы́, то э́то бы́ло малоактуа́льное назва́ние. Оно́ отча́сти бы́ло беспринци́пное. Э́то явле́ние приро́ды. И оно́ ничего́ не даёт ни уму́, ни се́рдцу. И капитáну да́ли за э́то вздрю́чку. Вот почему́ и закра́сили.
Тогда́ мы обра́довались и сказа́ли:
Ах, вон что! и сéли на э́тот парохо́д Короле́нко.
И пое́хали.
А бо́цман нам говори́т:
Гляди́те, в А́страхани не пуга́йтесь, е́сли обра́тно найдёте друго́е назва́ние.
Но мы говори́м:
Нет, э́то навря́д ли бу́дет. Поскóльку э́то Короле́нко выдаю́щийся писа́тель.
В о́бщем, до А́страхани дое́хали благополу́чно. А отту́да мы дёрнули по су́ше.
Так что да́льнейшая судьба́ парохо́да нам была́ неизве́стна.
Но мо́жно не сомнева́ться, что э́то наименова́ние так при нём и оста́лось. На ве́чные времена́. Тем бо́лее что Короле́нко у́мер. А Пе́нкин был жив, и в э́том была́ основна́я его́ неуда́ча, дове́дшая его́ до переименова́ния.
Так что тут неуда́ча заключа́ется скоре́й всего́ да́же в том, что лю́ди быва́ют, что ли, жи́вы. Нет, пардо́н, тут вообще́ да́же не поня́ть, в чём кро́ется су́щность неуда́чи. С одно́й стороны́, нам как бу́дто бы ино́й раз вы́годно быть неживы́м. А с друго́й стороны́, так сказа́ть, поко́рно вас за э́то благодари́м. Уда́ча сомни́тельная. Лу́чше уж не на́до. А вме́сте с тем быть живы́м вро́де как то́же в э́том смы́сле относи́тельная неуда́ча.
Так что тут, как бы сказа́ть, с двух сторо́н тесня́т челове́ка неприя́тности.
Вот почему́ э́тот ма́ленький, вро́де недоумéния, пустячо́к мы помести́ли в ряду́ на́ших расска́зов о неуда́чах. (...)
Nous sommes donc arrivés à Saratov¹ et on descend visiter la ville.
Nous n’y sommes pas restés longtemps non plus. Nous nous sommes rendus dans une échoppe et avons acheté des cigarettes. Et puis nous jetons un coup d’œil sur quelques bâtiments.
Au retour, nous constatons que notre Orage n'est plus là. Et nous voyons qu'à sa place il y a une autre embarcation.
Bien entendu, nous avons eu moins peur qu’à Samara. Nous pensons que, peut-être, avec de la chance, ils ont repeint son nom. Mais malgré tout, certains d’entre nous ont eu à nouveau une belle frayeur.
Nous précipitant, nous demandons : - Où est L’Orage ?
On nous répond : - Mais c'est L'Orage. L’ancien Penkine. Et maintenant, au départ de Saratov, ils l'ont rebaptisé « Le Korolenko »².
Nous : - Mais pourquoi dépenser tant de peinture ???
Eux : - Nous n’en savons rien. Demandez au maître d’équipage.
Le maître d’équipage : - C'est chaud avec ces noms. On nous avait donné celui de Penkine par erreur. Quant à L’Orage, c’était un choix mal venu. Un nom sans cause ni principe. Un phénomène naturel, qui n’apporte rien à l’esprit ni au cœur. Et le capitaine en a été réprimandé. C'est pour ça qu'ils l'ont repeint.
Alors nous nous sommes à nouveau réjouis en disant : - Ah, c'est pour ça ! et sommes montés à bord du Korolenko.
Et nous voilà repartis.
Mais le maître d'équipage nous prévient : - Écoutez, arrivés à Astrakhan³, ne vous inquiétez pas de découvrir un autre nom.
Mais nous disons : - Non, il est peu probable que ça arrive. Parce que Korolenko est un écrivain hors pair.
En définitive, nous sommes arrivés à Astrakhan sans dommage. Et de là, nous avons regagné nos pénates par voie terrestre.
Le sort futur du ‘Korolenko’ nous est donc resté inconnu.
Mais il ne fait aucun doute que ce nom lui est resté. Pour l'éternité. De plus, Korolenko est mort. Alors que Penkine, lui, est bien vivant. Voilà son principal échec, qui a conduit à changer le nom du bateau.
L’échec ici réside donc probablement dans le fait que les gens sont bel et bien vivants. Non, désolé, on ne peut même pas comprendre où réside l’essence de cet échec.
D’une part, il semble qu’il serait parfois bénéfique pour nous d’être morts et inanimés. Mais d’autre part, pour le dire... non, grand merci ! Le choix est hasardeux. Il vaut mieux ne pas tenter le diable. Mais, en même temps, en ce sens, rester en vie semble aussi s’avérer une relative infortune.
Et donc ici, comment dire, voilà la personne tiraillée des deux côtés.
C’est pourquoi nous avons placé cette petite bagatelle apparemment déroutante au rang de nos histoires d’infortune et d’échecs...
2- Vladimir Korolenko (Владимир Галактионович Короленко) (1853-1921), auteur, entre autres, de ‘En mauvaise compagnie’. Lire sur ce site.
3- Astrakhan (Астрахань), ville située aux portes du delta de la Volga, près de la mer Caspienne.
Cet amusant petit récit est, en quelque sorte, le pendant fluvial de la nouvelle d’Andreï Nekrassov (Андрей Сергеевич Некрасов) (1907-1987) : 'Les aventures du capitaine Vrounguel’ (Приключения капитана Врунгеля) - lire en russe -, dont le vaisseau ‘L’Impitoyable’ (en russe ‘La Victoire’ – Победа) perd les deux premières lettres de son nom est devient ainsi ‘Le Pitoyable’ (en russe ‘Le Malheur’ — Беда) 🙂
