Zochtchenko – Un incident au sein d’une administration (02)
Un incident au sein d’une administration
Интере́сное происше́ствие в канцеля́рии
Second épisode - Второй эпизод
[В э́той ко́мнате] сиди́т за столо́м како́й-то сре́дних лет бюрокра́т и абсолю́тно ничего́ не де́лает. Он ноготки́ себе́ полиру́ет и посви́стывает. И сам напы́щенный. Развали́вшись сиди́т в кре́сле. И слегка́ ногой́ болта́ет. Сало́н-ваго́н.
То есть э́та карти́на пря́мо вы́вела из себя́ на́шего терпели́вого Кулько́ва.
Он и так-то взволно́ванный вы́скочил из кабине́та. А тут вдруг нарыва́ется на подо́бный пейза́ж.
Наве́рное, Кулько́в поду́мал:
Я хожу́ свы́ше ме́сяца в э́то учрежде́ние, мне тут моро́чили го́лову и учиня́ют таку́ю волоки́ту, а тут, наряду́ с э́тим, сидя́т бюрокра́ты подо́бного ти́па. Нет, я не могу́ терпе́ть.
И, возмути́вшись ещё бо́льше, подхо́дит до э́того чино́вника и, ма́ло чего́ сообража́я, уда́ряет его́ нао́тмашь.
Тут свали́лся э́тот бюрокра́т со своего́ ве́нского кре́сла. Кричи́т.
Тут други́е бюрокра́ты сбежа́лись со всех сторо́н. Схвати́ли Кулько́ва и де́ржат, что́бы он не ушёл.
Би́тый, приподня́вшись, говори́т:
Я, говори́т, по де́лу прише́дши и с утра́ не жра́вши сижу́. И е́сли, говори́т, меня́ натоща́к по мо́рде ещё хло́пать начну́т в э́том учрежде́нии, то я, говори́т, категори́чески от э́того отка́зываюсь.
Кулько́в то есть до кра́йности удиви́лся от э́тих слов. Он говори́т:
Неуже́ли вы не здесь рабо́таете, а вы посети́тель?
Поби́тый говори́т:
Да. Я к ним второ́й ме́сяц хожу́ за свои́м де́лом. И они́ всё тя́нут. И уж меня́-то, во вся́ком слу́чае, не на́до бы́ло тро́гать. В то́м-то и де́ло, что я посети́тель. А е́сли б я был из ту́тошних, то я, мо́жет быть, ничего́ бы вам и не сказа́л.
Кулько́в говори́т ему́:
Пардо́н, това́рищ, я пря́мо не знал. Я ду́мал, вы среди́ них бюрокра́т и ничего́ не де́лаете, так себе́ сиди́те за столо́м.
Би́тый говори́т:
Я тут попривы́к у них, вот и сел за стол. А вы меня́ вдруг бьёте.
Каки́е-то нача́льники в э́то вре́мя ору́т:
Отыска́ть туда́-сюда́ кулько́вское де́ло. Э́то он ещё что за фрукт. На́до погляде́ть в его́ бума́ги.
Поби́тый говори́т:
Позво́льте, почему́ же така́я привиле́гия бью́щему? Пу́щай тогда́ и моё де́ло оты́щут. Фами́лия Обре́зкин.
Те крича́т:
Отыска́ть, туда́-сюда́, и Обре́зкина де́ло.
Обре́зкин говори́т Кулько́ву:
Тепе́рь, ка́жется, они́ найду́т. Без вас бы, ка́жется, э́того не случи́лось.
Кулько́в говори́т:
Скажи́те спаси́бо. Без меня́ бы вы тут совсе́м заки́сли.
Тут, ме́ньше чем в час, отыска́ли о́ба э́ти де́ла.
Кулько́ву говоря́т:
Вот ва́ши бума́ги, получи́те на́ руки, но за битьё в на́шем учрежде́нии отве́тите по зако́ну.
Пото́м обраща́ются до Обре́зкина и говоря́т ему́:
А что каса́ется вас, молодо́й челове́к, то вы вообще́ оши́блись учрежде́нием. Вам на́до в собе́с¹, а не к нам. Так что вы схлопота́ли себе́ по мо́рде отча́сти да́же зря. И э́то уж целико́м ва́ша неуда́ча.
Тут рассе́рженный Обре́зкин ухо́дит. А на Кулько́ва составля́ют протоко́л. И пото́м за мордобо́й даю́т ему́ ме́сяц заключе́ния.
И пра́вильно. Нельз́я так поступа́ть и горячи́ться. А уж лу́чше пожа́ловаться, чем лезть в физионо́мию.
Но неуда́ча, со́бственно, тут да́же не в том, что Обре́зкина поби́ли, а в том, что среди́ конто́рского труда́ быва́ет ещё така́я забы́вчивость на бума́ги. Но э́то, коне́чно, ме́лочь, пустяки́ на о́бщем фо́не жи́зни. (...)
Dans un bureau est assis un bureaucrate entre deux âges qui ne fiche absolument que dalle. Pompeusement, tout en sifflotant, il se fait les ongles. Balançant négligemment une jambe. Ses fesses bien calées dans un fauteuil. Comme en première.
Pour le dire carrément : ce tableau met vraiment notre brave et patient Koulkov hors de lui.
Déjà bien excité, il sort de ce bureau. Et puis soudain, plus loin il découvre une scène toute similaire.
Koulkov doit probablement se dire : « Je viens dans cette institution depuis plus d'un mois, ils me farcissent le crâne et inventent toute une ribambelle de chicanes administratives, et voilà qu’en plus je découvre de tels bureaucrates. Non, ça je peux pas le supporter... »
Et, de plus en plus indigné, il s'approche d’un de ces paperassiers et, sans penser à rien, lui tape dessus.
Là, le bureaucrate s’écroule de son beau fauteuil viennois et se met à gueuler.
Voilà alors que d’autres bureaucrates rappliquent de tous côtés. Ils saisissent Koulkov et le retiennent pour l’empêcher de fuir.
Le type, qu’il vient de frapper, tout en se relevant dit : - Moi, je suis venu ici pour régler mon affaire et c’est depuis ce matin que j’y suis, sans bouffer. Et si, continue-t-il, dans cette institution on commence à me ficher des baffes à jeun, alors là, moi, conclut-il, j’oppose un refus catégorique...
Koulkov, extrêmement surpris par ces mots, répond : - Vraiment donc, vous ne travaillez pas ici ? Vous êtes un simple usager ?
Le quidam qu’il vient de battre : - Un simple usager, oui. Ça fait deux mois que je viens ici pour régler mon affaire. Et ça traîne, ça traîne. Mais de toute façon, il n’était pas indispensable de me bousculer. Le fait est que je suis un simple usager, oui. Et si j’avais été un de ceux d’ici, peut-être que je ne vous en aurais rien pipé.
Koulkov : - Pardon, camarade, vraiment je ne savais pas. Je pensais que vous étiez un de ces bureaucrates et que vous ne fichiez que dalle, installé derrière ce bureau.
Le battu répond : - J’ai pris mes petites habitudes ici. Alors je me suis installé là. Et voilà que soudain vous m’êtes tombé dessus.
Parmi les chefs de service on s’écrie alors : - Qu’on trouve le dossier Koulkov, n’importe où ! Qui est ce type ? Il faut qu'on vérifie son dossier !
L’homme qui venait de se faire battre : - Excusez-moi, pourquoi un tel privilège envers mon agresseur ? Qu’on cherche au moins aussi le mien. Au nom d’Obrezkine.
On crie : - Cherchez, n’importe où, qu’on trouve aussi le dossier Obrezkine !
Obrezkine murmure à Koulkov : - Maintenant, je pense bien qu'ils vont le trouver, mon dossier. Sans vous, peut-être ça ne serait pas arrivé...
Koulkov : - Oui, vous pouvez me remercier. Sans moi, vous moisiriez ici longtemps encore.
Et c’est ainsi qu’en moins d’une heure, les deux dossiers furent déterrés.
On informe Koulkov : - Voici vos papiers, que nous vous remettons en main propre, mais vous devrez répondre pour les coups portés entre les murs de notre institution, conformément à la loi.
Puis ils se tournent vers Obrezkine : - Quant à vous, jeune homme, vous n’êtes pas du tout au bon endroit. C'est à la Sécurité sociale qu'il faut vous adresser, pas chez nous. Vous vous en êtes pris plein la gueule, en partie pour des nèfles. Là, vous avez tout bien foiré !
Ici, Obrezkine passablement énervé quitte les lieux. Et un rapport est dressé contre Koulkov. Pour cette algarade, ça lui coûtera un mois de taule.
Et à juste titre. Vous ne pouvez pas vous comporter comme ça et vous laisser emporter. Et il vaut mieux se plaindre que de flanquer des baffes.
Mais l'échec ici, en fait, n'est même pas qu'Obrezkine ait été rossé, mais qu’au sein de telles administrations, on laisse traîner tant et tant d’affaires. Mais ceci, bien sûr, n'est qu'une bagatelle, une vétille dans le contexte général de nos existences.
Sources (en russe) :
zosshenko.ru (1935) - zoschenko.ru (1927)
