A. Nekrassov – Le capitaine Wrounguel Chapitre 3b
Les aventures du capitaine Wrounguel
Приключе́ния капита́на Вру́нгеля
Chapitre III – Ecureuils et tempêtes
Episode deux- Второй
эпизо́д
Да-с. Мы шли с попу́тным ве́тром, тума́н лежа́л над мо́рем, и «Беда́» бесшу́мно, как при́зрак, ми́лю за ми́лей глота́ла простра́нство. Не успе́ли мы огляну́ться, прошли́ Зунд, Каттега́т, Скагера́к… И вот на пя́тые су́тки, на рассве́те, тума́н рассе́ялся, и по пра́вому бо́рту у нас откры́лись берега́ Норве́гии.
Мо́жно бы пройти́ ми́мо, но куда́ торопи́ться? Я скома́ндовал:
– Пра́во на борт!
Мой ста́рший помо́щник Лом положи́л руль кру́то напра́во, и три часа́ спустя́ цепь на́шего я́коря загрохота́ла в краси́вом и ти́хом фио́рде.
Вы не быва́ли в фио́рдах, молодо́й челове́к? Напра́сно! Непреме́нно побыва́йте при слу́чае.
Фио́рды, и́ли шхе́ры, други́ми слова́ми, – э́то, зна́ете, таки́е у́зкие зали́вы и бу́хточки, запу́танные, как кури́ный след, а круго́м ска́лы, изры́тые тре́щинами, обро́сшие мхом, высо́кие и непристу́пные. В во́здухе стои́т торже́ственное споко́йствие и неруши́мая тишина́. Красота́ необыча́йная!
Там, ба́тенька, ска́зочные места́ и ска́зочные быва́ют происше́ствия. Вы послу́шайте, что да́льше случи́лось.
– А что, Лом, – предложи́л я, – не сойти́ ли нам погуля́ть до обе́да?
Я закрепи́л руль и пошёл переоде́ться в каю́ту. Лом то́же спусти́лся. И вот, зна́ете, я уже́ совсе́м гото́в, шнуру́ю боти́нки – вдруг чу́вствую: су́дно получи́ло ре́зкий накло́н на нос. Встрево́женный, пу́лей вылета́ю на па́лубу, и глаза́м мои́м представля́ется печа́льная карти́на: нос я́хты целико́м в воде́ и продолжа́ет бы́стро погружа́ться, корма́ же, напро́тив, вздыма́ется кве́рху.
Я по́нял, что сам винова́т: не учёл осо́бенностей гру́нта, а гла́вное – прили́в прозева́л. Я́корь зацепи́лся, де́ржится, как влито́й, а вода́ подпира́ет. И цепь потрави́ть невозмо́жно: весь нос в воде́, поди́-ка ныря́й к бра́шпилю. Куда́ там!
Е́два мы успе́ли задра́ить на́глухо вход в каю́ту, как «Беда́» заняла́ соверше́нно вертика́льную пози́цию, наподо́бие рыболо́вного поплавка́. Ну и пришло́сь смири́ться пе́ред стихи́ей. Ничего́ не поде́лаешь. Спасли́сь на корме́. Так там и пересиде́ли до ве́чера, пока́ вода́ начала́ спада́ть. Вот так.
А ве́чером, умудрённый о́пытом, я ввёл су́дно в у́зкий проли́в и прича́лил к бе́регу. Так-то, ду́маю, бу́дет верне́е.
Да-с. Пригото́вили скро́мный у́жин, произвели́ убо́рку, зажгли́ огни́, как поло́жено, и улегли́сь спать, уве́ренные, что не повтори́тся исто́рия с я́корем. А у́тром, чуть свет, Лом бу́дит меня́ и рапорту́ет:
– Разреши́те доложи́ть, капита́н: по́лный штиль, баро́метр пока́зывает я́сно, температу́ра нару́жного во́здуха двена́дцать гра́дусов по Це́льсию, произвести́ измере́ние глубины́ и температу́ры воды́ не представи́лось возмо́жным за отсу́тствием таково́й.
Я спросо́нья не сра́зу и по́нял, о чём он говори́т.
– То есть как э́то за «отсу́тствием»? – спра́шиваю. – Куда́ же она́ дева́лась?
– Ушла́ с отли́вом, – рапорту́ет Лом. – Су́дно заклини́лось ме́жду ска́лами и пребыва́ет в состоя́нии усто́йчивого равнове́сия.
Вы́шел я, ви́жу – та же пе́сня да на но́вый лад. То прили́в нас попу́тал, тепе́рь отли́в шу́тки шу́тит. То, что при́нял я за проли́вчик, оказа́лось уще́льем. К утру́ вода́ сошла́, и мы вста́ли на твёрдый грунт, как в сухо́м до́ке. Под ки́лем – про́пасть в со́рок фу́тов, вы́браться нет никако́й возмо́жности. Куда́ там вы́браться! Одно́ остаётся – сиде́ть, ждать пого́ды, прили́ва, верне́е сказа́ть.
Но я не привы́к тра́тить вре́мя по-пусто́му. А когда́ вода́ пошла́ на при́быль, Лом заки́нул с кормы́ у́дочку и налови́л ры́бы на уху́. Так что, ви́дите, да́же тако́е неприя́тное обстоя́тельство, е́сли с умо́м взя́ться, мо́жно оберну́ть на по́льзу де́лу, так сказа́ть.
C’est ainsi qu’un vent favorable nous a portés. Le brouillard recouvrait la mer et le « Pitoyable » avalait les distances, silencieusement, tel un fantôme, mille après mille. Avant même d'avoir eu le temps de se retourner, on avait dépassé le détroit de l'Øresund, le Kattegat et le passage du Skagerrak¹... Et le cinquième jour, à l’aube, quand le brouillard se dissipa, la côte norvégienne nous apparut à tribord.
Nous aurions pu simplement la longer, mais pourquoi tant de hâte ? J'ai ordonné : - A tribord toute !
Mon second, Lom, a alors viré de bord, et trois heures plus tard, l’écho de la chaîne de l'ancre qu’on descendait résonnait au cœur d’un fjord magnifique et tranquille.
Avez-vous déjà visité les fjords, jeune homme ? Dommage ! Ne manquez pas de vous y rendre à l'occasion.
Les fjords sont, comme vous le savez, des anses étroites, formant des criques enchevêtrées comme des cheveux d’ange, entourées de falaises, hautes et escarpées, criblées de fissures et envahies de lichens. Il y règne un calme solennel et, dans l’air, un silence inviolé. Tout y est d’une beauté hors du commun ! Là, mon jeune ami, se lovent des lieux fabuleux aux histoires ineffables. Écoutez ce qui s'est passé ensuite...
- Alors, Lom, suggérai-je, ne devrions-nous pas aller nous promener avant le déjeuner ?
J'ai sécurisé le gouvernail et suis descendu en cabine me changer. Lom m’a rejoint. Et donc, savez-vous, déjà prêt, alors que je laçais mes bottines, tout à coup je sens que le yacht penche du nez. Alarmé, je remonte sur le pont à la vitesse du tonnerre, et là je découvre un bien triste spectacle : la proue du « Pitoyable » plonge entièrement dans l'eau et continue à sombrer rapidement, tandis que sa poupe, au contraire, se soulève.
J'ai réalisé que c’était de ma faute : je n'avais pas tenu compte des caractéristiques géomorphologiques, et surtout, des heures de marée. L'ancre, sur le fond, s’était accrochée tel un harpon, et la marée montait. Impossible de treuiller la chaîne : toute la proue était déjà noyée, et comment dans cette eau plonger jusqu’au guindeau² situé tout devant ?!
Lom et moi avons à peine le temps de calfeutrer la porte de notre cabine que le « Pitoyable » se retrouve en position complètement verticale, tel un flotteur au bout d’un fil de pêche. Eh bien, je dois me résigner. Il n'y a rien à faire. Nous nous réfugions sur la poupe où nous patientons jusqu'au soir, en attendant le reflux des eaux. Et voilà !
Et le soir venu, fort de cette expérience, j'ai piloté le « Pitoyable » dans une anse étroite en prenant soin cette fois de l’amarrer à la berge. M’imaginant ainsi plus en sécurité.
Là, faisant du rangement, nous nous préparons un modeste dîner. On allume un bon petit feu et puis on se couche, persuadé que l’incident de la matinée ne se renouvellera pas.
Et au matin, aux premières lueurs du jour, Lom me réveille et me rapporte : - Permettez-moi de vous signaler, capitaine : dehors, calme plat, le baromètre est au beau fixe, la température de l'air extérieur est de douze degrés Celsius. Mais il ne m’a pas été possible de mesurer la profondeur ni la température de l'eau faute de celle-ci.
Sortant de mon sommeil, je ne saisis pas tout de suite ce qu’il veut dire par ‘faute de celle-ci’.
– Faute de quoi ? M’exclamé-je. Où est-elle donc passée ?
- Emportés par la marée, me répond Lom. Et le « Pitoyable » est arrimé entre deux rochers mais, par chance, en équilibre stable.
Je sors et me rends compte que c’est de nouveau la même rengaine, mais sur un autre ton. La marée nous avait encore joué un sale tour ! Ce que j’avais pris pour une petite crique s’avérait être un étroit ravin. Au matin, la mer s’était retirée et nous étions échoués en terre ferme, comme en cale sèche. Sous notre quille, un précipice de quarante pieds, et aucun moyen de se dégager. Que faire ?! Il ne nous restait plus qu'à patienter, et attendre à nouveau la marée, la marée haute cette fois-ci, pour être plus précis...
Mais je ne suis pas homme à perdre mon temps. Et dès que la mer a commencé à monter, Lom a lancé une canne à pêche depuis la poupe du « Pitoyable » et nous a ramené du poisson pour le souper. Ainsi, voyez-vous, si vous savez gérer les choses avec sagacité, même une circonstance aussi désagréable peut se retourner en votre faveur, comme on dit...
2- Guindeau : treuil servant à mouiller et lever l’ancre.
