A. Nekrassov – Le capitaine Wrounguel Chapitre 1b
Les aventures du capitaine Wrounguel
Приключе́ния капита́на Вру́нгеля
Chapitre I – Un héros bien ordinaire
Episode deux - Второ́й эпизо́д
Я отправи́лся [к Вру́нгелю]. Без труда́ нашёл кварти́ру, постуча́л. И тут, пока́ я стоя́л пе́ред две́рью, мне соверше́нно я́сно предста́вился Вру́нгель, обло́женный поду́шками и уку́танный одея́лами, из-под кото́рых торчи́т покрасне́вший от просту́ды нос.
Я постуча́л сно́ва, погро́мче. Мне никто́ не отве́тил. Тогда́ я нажа́л дверну́ю ру́чку, распахну́л дверь и… остолбене́л от неожи́данности.
Вме́сто скро́много отставно́го апте́каря за столо́м, углуби́вшись в чте́ние како́й-то дре́вней кни́ги, сиде́л гро́зный капита́н в по́лной пара́дной фо́рме, с золоты́ми наши́вками на рукава́х. Он свире́по грыз огро́мную проку́ренную тру́бку, о пенсне́ и поми́ну не́ было, а седы́е, растрёпанные во́лосы кло́чьями торча́ли во все сто́роны. Да́же нос, хотя́ он и действи́тельно покрасне́л, стал у Вру́нгеля как-то соли́днее и все́ми свои́ми движе́ниями выража́л реши́тельность и отва́гу.
На столе́ пе́ред Вру́нгелем в специáльной сто́ечке стоя́ла моде́ль я́хты с высо́кими ма́чтами, с белосне́жными паруса́ми, укра́шенная разноцве́тными фла́гами. Ря́дом лежа́л секста́нт. Небре́жно бро́шенный свёрток карт наполови́ну закрыва́л сушёный аку́лий плавни́к. На полу́ вме́сто ковра́ распласта́лась моржо́вая шку́ра с голово́й и с клыка́ми, в углу́ валя́лся адмиралте́йский я́корь с двумя́ смычка́ми ржа́вой це́пи, на стене́ висе́л криво́й меч, а ря́дом с ним – зверобо́йный гарпу́н. Бы́ло ещё что́-то, но я не успе́л рассмотре́ть.
Дверь скри́пнула. Вру́нгель подня́л го́лову, заложи́л кни́жку небольши́м кинжа́лом, подня́лся и, шата́ясь как в шторм, шагну́л мне навстре́чу.
– О́чень прия́тно познако́миться. Капита́н да́льнего пла́вания Вру́нгель Христофо́р Бонифа́тьевич, – произнёс он громовы́м ба́сом, протя́гивая мне ру́ку. – Чему́ обя́зан ва́шим посеще́нием?
Я, призна́ться, немно́жко стру́сил.
– Да вот, Христофо́р Бонифа́тьевич, насчёт тетра́док… ребя́та присла́ли… – на́чал бы́ло я.
– Винова́т, – переби́л он меня́, – винова́т, не узна́л. Болезнь прокля́тая всю па́мять отши́бла. Стар стал, ничего́ не поде́лаешь… Да… так, говори́те, за тетра́дями? – переспроси́л Вру́нгель и, склони́вшись, стал ры́ться под столо́м.
Наконе́ц он доста́л отту́да па́чку тетра́дей и хло́пнул по ним свое́й широ́кой волоса́той руко́й, да так хло́пнул, что пыль полете́ла во все сто́роны.
– Вот, изво́льте, – сказа́л он, предвари́тельно гро́мко, со вку́сом, чихну́в, – у всех «отли́чно»… Да-с, «отли́чно»! Поздравля́ю! С по́лным зна́нием нау́ки кораблевожде́ния пойдёте борозди́ть морски́е просто́ры под се́нью торго́вого фла́га… Похва́льно, к тому́ же, зна́ете, и занима́тельно. Ах, молодо́й челове́к, ско́лько непередава́емых карти́н, ско́лько неизглади́мых впечатле́ний ждёт вас впереди́! Тро́пики, полюса́, пла́ванье по дуге́ большо́го кру́га… – приба́вил он мечта́тельно. – Я, зна́ете, всем э́тим бре́дил, пока́ сам не попла́вал.
– А вы разве́ пла́вали? – не поду́мав, воскли́кнул я.
– А как же! – оби́делся Вру́нгель. – Я-то? Я пла́вал. Я, ба́тенька, пла́вал. О́чень да́же пла́вал. В не́котором ро́де еди́нственный в ми́ре кругосве́тный похо́д на двухме́стной па́русной я́хте. Сто со́рок ты́сяч ми́ль. Ма́сса захо́дов, ма́сса приключе́ний… Коне́чно, тепе́рь времена́ не те. И нра́вы измени́лись, и положе́ние, – доба́вил он, помолча́в. – Мно́гое, так сказа́ть, предстаёт тепе́рь в ино́м све́те, но всё же, зна́ете, огляне́шься вот так наза́д, в глубину́ про́шлого, и прихо́дится призна́ть: мно́го бы́ло и заня́тного и поучи́тельного в том похо́де. Е́сть что вспо́мнить, есть что пора́сказать!.. Да вы прися́дьте…
С э́тими слова́ми Христофо́р Бонифа́тьевич пододви́нул мне кито́вый позвоно́к. Я усе́лся на него́, как на кре́сло, а Вру́нгель стал расска́зывать.
Le jour même, je me rendais donc chez notre professeur. Trouvant l'appartement sans difficulté je frappai. Et je me souviens clairement, alors que je me tenais devant la porte, m'être imaginé découvrir un bonhomme entouré d'oreillers et emmitouflé dans des couvertures desquelles ne dépassait que son nez, rougi par le rhume.
Je frappe encore, plus fort. Personne ne répond. Alors, je pousse la poignée, j’ouvre et entre, et là…, là je reste éberlué.
Au lieu d'un modeste pharmacien à la retraite, je découvre, assis à son bureau, un redoutable capitaine en grand uniforme, aux manches brodées de dorures, plongé dans la lecture d'un livre ancien, rongeant fébrilement une énorme vieille pipe. Plus question alors de binocles. Sur son crâne, ses cheveux s’ébouriffaient en touffes grises. Même son nez, bien que vraiment rouge, était devenu en quelque sorte plus imposant et, par tous ses frémissements, exprimait détermination et courage.
Devant Wrounguel, sur son bureau, dans un présentoir spécial, trônait la maquette d’un yacht à hauts mâts, aux voiles blanches comme neige, arborant des drapeaux multicolores. Un sextant gisait à proximité. Une pile de cartes jetées négligemment recouvrait à moitié l’aileron séché d’un requin. Le sol, au lieu d'un tapis, était couvert d’une peau de morse arborant la tête et les défenses de l’animal. Dans le coin se trouvait une ancre de l'Amirauté soutenue par les deux anneaux d'une vieille chaîne rouillée. Un sabre était suspendu au mur à côté d’un harpon de chasse à la baleine. Et d’autres choses encore que j’eus à peine le temps d’apercevoir.
La porte grinça. Wrounguel leva la tête, déposa un petit poignard entre les pages de son livre, se leva et, titubant comme au cœur d’une tempête, s'avança vers moi.
– Très honoré de faire votre connaissance. Capitaine au long cours Wrounguel Christophore Bonifatievitch, dit-il d'une voix profonde et tonitruante en me tendant la main. Que me vaut l’honneur de votre visite ?
Je dois reconnaître que je perdis alors tout aplomb.
Je balbutie : - Eh bien, Monsieur Wrounguel, c’est à propos de nos cahiers... Les gars m’ont envoyé et…
- Pardon, m'interrompt-il, pardon, je ne vous avais pas reconnu. Cette fichue maladie me fait perdre la mémoire. Je suis trop vieux, que peut-on y faire ?... Oui... alors, vous dites, à propos de vos cahiers ? Et, se penchant, le voilà qu’il commence à fouiller le dessous de son bureau.
Finalement, il sort une pile de livrets et frappe dessus de sa main large et pileuse, si fort qu’un tas de poussière s’envole dans toutes les directions.
- Les voici, je vous en prie, dit-il avant d’éternuer bruyamment. Tous ‘excellents’... Oui, m’sieur, ‘excellents’ ! Félicitations ! Pleinement abreuvés de la science de la navigation, vous partirez écumer les mers sous l’étendard d'un pavillon marchand... C'est louable, et, savez-vous, bien distrayant. Ah, jeune homme, que d’images ineffables, que d'impressions indélébiles vous attendent ! Les tropiques, les pôles, les traversées sous de grandes latitudes…, ajoute-t-il rêveur. Savez-vous, tout ça alors me faisait aussi bougrement envie jusqu’à ce que je prenne la mer moi-même.
- Alors vous avez vraiment navigué ? m’exclamé-je sans réfléchir.
- Mais bien entendu ! Wrounguel paraissait offensé. Moi ? si j’ai navigué ? Oui, mon jeune ami, j'ai navigué. J'ai même beaucoup navigué. Pour le dire : à deux, nous avons fait l’unique tour du monde à bord d’un petit voilier. Cent quarante milles marins. De nombreuses escales et beaucoup d'aventures... Bien sûr, les temps ne sont plus les mêmes désormais. Les mœurs ont changé, et moi aussi…
Puis, après une pause, il ajouta : - beaucoup de choses, pour ainsi dire, m'apparaissent aujourd'hui sous un jour différent, mais quand même, vous savez, si vous regardez en arrière comme ça, dans les profondeurs du passé, vous devez l'admettre : il y avait beaucoup de choses intéressantes et instructives. Des souvenirs, des anecdotes à raconter !.. Oui... asseyez-vous donc...
Sur ces mots, Christophore Wrounguel poussa vers moi une énorme vertèbre de baleine. Je m’assis dessus comme s’il s’était agi d’un siège tandis que le capitaine entamait son récit.
