Le blocus de Léningrad – Mon frère 7
Ничего не могу забыть – Je ne peux rien oublier
Мой брат (7) Mon frère
Я часто и много думала о брате. Сколько времени он лежит в маленькой холодной комнате — я точно не помнила, но горше всего мне была мысль , что у него наглухо закрыто лицо и что он — один. В комнату, с того дня, как его там положили, никто не заходил, и это мне казалось несправедливым. Как будто было что-то обидное для него и что то не совсем правильное с нашей стороны. Я сказала себе, что обязательно должна зайти к брату и побыть с ним какое-то время. Когда сестра ушла за хлебом, а мама задремала, я тихонько открыла дверь и так же осторожно притворила ее за собой. В комнате было очень холодно. Брат лежал на железной сетке кровати. Всё так же было перевязано верёвками его тело. Я дала себе слово, что побуду с ним в комнате хотя бы десять минут. Не глядя в его сторону, я подошла к окну и стала смотреть во двор. Занесённый снегом, пустынный... ни души… Я взглянула на дверь сарая с большим чёрным замком. Что-то неприятное было связано с сараем и с замком... Ах да! Я вспомнила разговоры взрослых, что в сарае будто бы лежат покойники. Вроде складывают их, как дрова... Но, может, это и не так. Во всяком случае, хорошо, что брат здесь, а не там. Я дала себе слово, уже во второй раз, что буду заходить к брату в комнату, ну хотя бы каждую неделю.
Стоять стало холодно. Собираясь уже повернуться и уйти, я вдруг посмотрела на аквариум. Вода в нём замёрзла, а у самой стенки лежала примёрзшая к кромке рыбка.
Это было так давно... Красно-золотистая рыбка весело носилась в аквариуме, плавники её подрагивали, когда мы подходили её кормить. Она открывала рот, похожий на букву «О», проглатывала крошки, затем, махнув хвостом, как в сказке, опускалась на дно. Вот если бы теперь приплыла ко мне золотая рыбка и спросила человечьим голосом: «Чего тебе надобно, девочка?» Я бы попросила у неё много, много еды для всех нас. Нет, наверное, сперва попросила бы живой воды для брата, а потом уже еды... Но ведь так бывает только в сказках.
Я с сожалением посмотрела на рыбку — никакая она не золотая! самая что ни на есть обыкновенная! — и вздрогнула от неожиданной мысли. Опустила руку в аквариум и стала крошить тонкую кромку льда. Лёд легко обломался — и вот в посиневшей от холода руке лежит маленькая рыбка. Её можно испечь и съесть! Я пошла к двери, бережно неся свою добычу. Голову я опускала всё ниже и ниже, чтобы не видеть лежащего брата, — мне вдруг стало очень страшно и стыдно перед ним.
Souvent, très souvent, je pensais à Youra. Je ne savais plus exactement depuis combien de temps il reposait dans la petite chambre glacée, juste à côté, mais le pire pour moi c’était de savoir qu’on lui avait couvert le visage et qu’il gisait-là, tout seul. Depuis le jour où on l’avait mis dans cette pièce, plus personne n’y était rentré, et je trouvais ça injuste. C’était une sorte d’offense que nous lui faisions et je pensais que ce n’était pas correct de notre part. Je me disais que je devais absolument le voir, passer un moment avec lui.
Un jour que ma sœur était sortie chercher du pain et que maman s’était assoupie, j’ouvris doucement la porte et la refermai tout aussi précautionneusement derrière moi. La chambre était glaciale. Mon frère était couché à même un sommier métallique, son corps toujours maintenu lié par une corde. Je m’étais promis de passer au moins dix minutes avec lui.
Sans tourner la tête de son côté je me dirigeai directement vers la fenêtre qui donnait sur la cour. Celle-ci était recouverte de neige, déserte, sans âme qui vive. Mon regard se porta sur la porte du hangar et son gros verrou noir. Quelque chose me dérangeait… Ah, oui ! Je me souvenais de certaines conversations entre adultes : il y avait, paraît-il, des morts dans ce hangar ; on les y avait empilés comme du bois de chauffage. Peut-être n’était-ce pas vrai. En tout cas c’était mieux que mon frère fût ici et pas là-bas. Je me fis alors une deuxième promesse : celle de passer le voir au moins une fois par semaine…
Je commençais à avoir très froid à rester là debout, ainsi, immobile. En me retournant pour sortir je vis l’aquarium. L’eau y avait gelé et, collé contre la vitre, le poisson rouge était figé, pétrifié par le gel.
C’était déjà il y a si longtemps… Quand le poisson aux reflets d’or nageait gaîment dans l’aquarium : comme il frétillait de toutes ses nageoires quand nous nous approchions pour le nourrir ! Il ouvrait grand alors la bouche en forme de ‘O’, et avalait les miettes que nous lui jetions puis, comme dans le conte de fée, en agitant la queue, redescendait au fond de son bocal.
Et à présent, dans cette chambre glaciale, si un poisson d’or, empruntant une voix humaine, était venu me demander : « Que voudrais-tu, petite fille ? » je lui aurais réclamé beaucoup, beaucoup à manger, pour nous tous. … Non, je pense que je lui aurais d’abord demandé l’eau de la vie pour mon frère et ensuite seulement de la nourriture pour nous… Mais tout cela n’existait que dans les contes de fée¹…
Je regardais le poisson avec tristesse. Il n’était pas du tout doré, il était tout ce qu’il y avait de plus ordinaire ! Une idée soudainement me vint qui me fit frissonner. Je plongeai la main dans l’aquarium et je commençai à rompre la fine couche de glace. La glace s’effrita facilement, et voilà ! je tenais le petit poisson dans ma main bleuie par le froid. On allait pouvoir le faire cuire et le manger ! Je m’avançai vers la porte, tenant précieusement ma proie.
Je baissai la tête tant que je pus pour ne pas voir mon frère – et tout à coup, près de lui, un frisson de peur et de honte me parcourut le corps...
