Le blocus de Léningrad – L’Ermitage 4
Ничего не могу забыть – Je ne peux rien oublier
Эритаж (4) L'Ermitage
Как-то, во время очередной бомбёжки, стены старого дворца пугающе дрогнули, тотчас погас свет. Все всполошились. У кого были свечи, зажгли их, и бомбоубежище сразу приняло зловещий вид. Странные, колеблющиеся тени преломлялись в полукружьях низких сводов, и казалось, что они стремятся сплюснуть осмелившиеся подняться человеческие фигурки. Мы сидели в полумраке, не решаясь снять пальто и шапки,— все ждали, что свет вот-вот зажжётся. И действительно, лампочки скоро засветились, но все поняли, что каждая семья должна иметь «своё» освещение. На следующий день мама послала брата и сестру домой за свечкой и ещё за какими-то вещами. В тот день дул сильный ветер, и было очень холодно. Брат и сестра шли уже обратно. Вдруг Юра сказал:
— У меня очень замёрзли руки.
— У меня тоже,— недовольно ответила Ася.
— Я больше не могу нести...
— Осталось немного.
Когда она обернулась, то увидела, что брат стоит и плачет. Молча взяв его вещи, Ася пошла вперёд. Плача и растирая закоченевшие руки, Юра шёл за нею и повторял: «Спасибо тебе, спасибо...»
Маме они ничего не сказали. А у Аси к вечеру распухли обмороженные пальцы. Я с удивлением заметила, как необычно нежен и внимателен был к ней Юра. Когда мы легли спать, я шёпотом стала его расспрашивать. И он также шёпотом рассказал мне о случившемся…
Sous les coups d’un nouveau bombardement, les murs du vieux palais se mirent à trembler de façon effrayante et aussitôt la lumière s’éteignit. Tout le monde s’alarma. Ceux qui avaient des bougies les allumèrent et l’abri tout entier prit alors un air sépulcral. Des ombres étranges et tremblotantes se mouvaient sur les murs des basses voûtes, semblant vouloir écraser les rares silhouettes humaines qui osaient se lever. Dans cette obscurité crépusculaire, nous restions tous assis, craintifs, emmitouflés dans nos manteaux et sous nos chapkas, attendant que la lumière revienne. Et, en effet, les ampoules vite se rallumèrent, mais chacun, chaque famille, comprit dès lors qu’il lui faudrait avoir ‘son’ propre éclairage.
Le lendemain, maman envoya Youra et Assia à la maison chercher, parmi d’autres choses, des bougies. Ce jour-là un vent très fort soufflait et il faisait très froid. Sur le chemin du retour, Youra se plaignit :
– J’ai les mains complètement gelées.
– Moi aussi tu sais, lui répondit d’un ton sec Assia.
– Je ne peux plus porter tout ça.
– Allez Youra, on est presque arrivé…
Se retournant, elle vit que Youra s’était arrêté et qu’il pleurait. Sans rien dire elle prit les affaires qu’il portait et se remit en route. Mon frère la suivait en pleurant. Il frottait ses doigts engourdis et répétait : « Merci, merci... ».
Ils revinrent et ne dirent rien de tout cela à maman. Le soir, les mains d’Assia étaient tout enflées, et je remarquai bien, avec un peu d’étonnement, que Youra faisait preuve d’une rare tendresse et d’attentions particulières à l’égard de notre sœur.
A l’heure du coucher je le questionnai en chuchotant, et, en chuchotant, il me raconta ce qui s’était passé durant le trajet...
