-
IIya Varchavsky – La petite clé (02)
Клю́чик - La petite clé
Второ́й эпизо́д - Second épisode
"Homo homini lupus est", illustrateur inconnu Так вот, ша́рю я в су́мочке, а ключа́ нет, наве́рное, потеря́ла в магази́не когда́ плати́ла за чулки́. Стою́ я на площа́дке и ду́маю, что же бу́дет. Коне́чно, я сама́ рабо́таю в пра́чечно́й и Антони́на Никола́евна всегда́ разреша́ет нам е́сли ну́жно что-нибу́дь простирну́ть, но стра́шно неудо́бно бу́дет пе́ред девчо́нками, а пото́м ещё придётся брать такси́, что́бы туда́ дое́хать, и шофёр мо́жет догада́ться отчего́ я, вдруг, взяла́ такси́ и тогда́ я умру́ от стыда́.
«Нет, — ду́маю, — лу́чше я спущу́сь в магази́н и поищу́ на полу́ клю́чик», — но то́лько я э́то поду́мала, как почу́вствовала, что я про́сто на это неспосо́бна, потому́ что до магази́на ну́жно бежа́ть мину́т пять и сто́лько же обра́тно, а э́то о́чень до́лго, е́сли что-нибу́дь ну́жно. Э́то когда́ ничего́ не ну́жно, то мо́жно бе́гать в магази́н и обра́тно, а когда́ что-нибу́дь ну́жно, то все расстоя́ния ка́жутся таки́ми огро́мными, что ты себе́ само́й ка́жешься стра́шно ма́ленькой.
Тогда́ я совсе́м отча́ялась и позвони́ла в кварти́ру напро́тив. Мне откры́ла же́нщина, кото́рую я ча́сто вижу́ в моло́чном магази́не, но о́на меня́ не зна́ет, потому́ что мы все живём в но́вом до́ме и не перезнако́мились ещё.
Я о́чень обра́довалась, что мне откры́ла же́нщина, а не мужчи́на, потому́ что с же́нщиной ле́гче говори́ть о таки́х веща́х, и я ей на у́хо сказа́ла, что зайду́ на мину́тку, и она́ поняла́, куда́ мне ну́жно, и спроси́ла кто я, а я ей сказа́ла, что живу́ напро́тив и ча́сто вижу́ её в моло́чном магази́не, но не знако́ма с ней, потому́ что мы все живём в но́вом до́ме и ещё не перезнако́мились, а в э́то вре́мя по ле́стнице поднима́лся оди́н симпати́чный старичо́к с борода́вкой на носу́, кото́рого я оди́н раз ви́дела, когда́ плати́ла за кварти́ру, и же́нщина сказа́ла э́тому старичку́, что каки́е тепе́рь пошли́ наха́льные сосе́ди, кото́рые у себя́ в кварти́рах не следя́т за канализа́цией и бе́гают к чужи́м лю́дям, а старичо́к покача́л голово́й, и я ду́мала, что умру́ от стыда́, и помча́лась вниз по ле́стнице, и мне уже́ всё равно́ ну́жно бы́ло брать такси́.
Когда́ я Ка́пе рассказа́ла про э́тот слу́чай, она́ сказа́ла, что тако́е мо́жет случи́ться и в коммуна́льной кварти́ре, потому́ что у них, наприме́р, на одно́ ме́сто о́бщего по́льзования прихо́дится шестьдеся́т три жильца́ и ве́чно стои́т о́чередь, но я ей возрази́ла, что в на́шем социалисти́ческом о́бществе в таки́х слу́чаях лю́ди уступа́ют о́чередь, потому́ что то́лько в капиталисти́ческом ми́ре челове́к челове́ку волк, и всё э́то оттого́, что они́ живу́т в отде́льных кварти́рах.
Alors, je fouille dans mon sac à main, mais la clé n’y est pas. J’ai dû probablement la perdre dans le magasin quand j'ai payé les bas. Je suis là, debout devant la porte, et je pense à ce qui va arriver. Bien sûr, à la blanchisserie où je travaille, Antonina Nikolaevna, notre cheffe, nous permet toujours de faire notre petite lessive, mais ce serait terriblement gênant devant les autres filles, et puis il me faudrait prendre un taxi pour m’y rendre, et le chauffeur pourrait se douter pourquoi j’ai eu si soudainement envie de grimper dans son taxi et là je me dis que j’en mourrais de honte.
En réfléchissant, je pense : « Non, le mieux est de redescendre au magasin et d’y chercher la clé. Elle doit se trouver quelque part par terre ». Mais rien qu’en y pensant, je sens que je n’en suis tout simplement pas capable, car il me faudrait bien cinq minutes pour courir jusqu'à là-bas et autant pour remonter, et c'est très long si vous avez un besoin pressant. C'est quand on n'a besoin de rien qu’on peut s’imaginer courir jusqu’au magasin et en revenir, mais lorsqu’on a vraiment une envie pressante toutes les distances vous paraissent si énormes qu’on se sent petit, petit, petit.
J’étais si désespérée que j’ai fini par sonner à l'appartement d'en face. C’est une femme qui m’a ouvert. Une femme que je croise souvent à la crémerie du quartier mais qui ne me reconnaît pas car, comme nous, elle vient d’aménager dans notre nouvel immeuble et jusqu’à présent nous n’avons encore jamais eu l’occasion de faire connaissance.
J'étais très très heureuse que ce soit une femme, et non un homme, qui m’ait ouvert, car il est plus facile de parler de telles choses avec une femme. Je lui ai chuchoté à l’oreille que je n’en avais que pour une minute, et bien sûr elle a compris. Elle m’a demandé qui j'étais, et je lui ai répondu que j'habitais en face et que je la croisais souvent à la crémerie du quartier, mais que nous ne nous connaissions pas car nous étions tous de nouveaux voisins et que nous n’avions pas eu l’occasion de faire connaissance.
Et à ce moment-là sur le palier est apparu un brave vieillard avec une verrue sur le nez, un vieux que je n’avais aperçu qu’une seule fois quand j’étais allée payer le loyer, et la femme lui a dit que de nouveaux voisins sans vergogne - qui chez eux ne prenaient pas soin des canalisations de leurs toilettes - venaient impudemment frapper à la porte d’autrui. Et le vieil homme a secoué la tête d’un air désapprobateur, et moi j'ai vraiment pensé que j'allais mourir de honte. Alors j’ai dévalé les escaliers quatre à quatre, et au bout du compte, de toute façon, il m’a fallu prendre un taxi.
Quand j'ai raconté tout ça à mon amie Kapa, elle m'a dit que cela pouvait aussi arriver dans un appartement communautaire, où, comme par exemple là où elle loge, il n’y a qu’un WC pour soixante-trois locataires et que devant il y a toujours une file d'attente. Mais je lui ai objecté que dans notre société socialiste, en de pareilles circonstances, les gens ont la courtoisie de vous laisser passer en premier, et que ce n'est que dans le monde capitaliste - où l'homme est un loup pour l'homme - que cela arrive, et tout ça parce que chacun là-bas dispose de son propre appartement.
-
IIya Varchavsky – La petite clé (01)
Une petite clé Илья Варшавский - Ilya Varchavsky
Клю́чик - La petite clé
(Publié après le décès de l’auteur, en 2011)Пе́рвый эпизо́д - Premier épisode
Тепе́рь все хотя́т жить в отде́льных кварти́рах, э́то про́сто како́е-то помеша́тельство. А я ду́маю, что э́то непра́вильно. Е́сли ка́ждый забьётся в свою́ нору́, как барсу́к, то жить бу́дет о́чень тяжело́, потому́ что э́то то́лько в капиталисти́ческом ми́ре челове́к челове́ку волк, а у нас должно́ быть наоборо́т, и лю́ди должны́ жить в коммуна́льных кварти́рах.
Я всё это поняла́ уже тогда́, когда́ мы перее́хали в отде́льную кварти́ру, и поняла́ из-за ме́лочи, из-за клю́чика.
У́тром у нас внизу́, в магази́не дава́́ли полоса́тые чулки́: си́ние в ора́нжевую поло́ску. Мне таки́е чулки́ стра́шно давно́ хоте́лось име́ть, и я пошла́ в о́чередь. Пра́вда, мне доста́лись на два но́мера бо́льше, чем ну́жно, но всё равно́ я была́ о́чень сча́стлива, что у меня́ тепе́рь есть таки́е мо́дные чулки́, и побежа́ла скоре́е звони́ть Вла́дику.
Я о́чень торопи́лась, потому́ что мне не то́лько хоте́лось позвони́ть Вла́дику, но и… ну, в о́бщем, вы понима́ете.
Я е́ле добежа́ла до две́ри, су́нула ру́ку в су́мочку, что́бы вы́нуть ключ, а его́ нет на ме́сте. Я ша́рю в су́мочке, а сама́ ду́маю, что же бу́дет, е́сли я его́ не найду́. Зна́ете, тако́й совсе́м ма́ленький клю́чик, ра́ньше они́ назыв́ались францу́зскими, но э́то бы́ло ещё тогда́, когда́ бу́лки то́же называ́лись францу́зскими, а сейча́с э́ти бу́лки называ́ются «городски́ми» и ключи́ то́же, наве́рное, ина́че называ́ются, мо́жет быть «люби́тельскими» и́ли «осо́быми», а мо́жет быть да́же «столи́чными», Вла́дик говори́т, что э́то о́чень хоро́шее назва́ние.
Maintenant, chacun veut avoir son propre appartement, c'est juste une sorte de folie. Et je pense que c'est une erreur. Si tous nous nous enterrons dans notre propre trou, comme des blaireaux, alors la vie ne peut que devenir plus difficile. Il n’y a que dans le monde capitaliste que l'homme est un loup pour l'homme, mais dans notre pays, ce doit être l'inverse : tout le monde devrait vivre en appartements communautaires¹.
J’avais moi-même déjà compris tout ça lorsque nous avons aménagé dans notre nouveau logement, et je l'ai compris à cause d’une petite chose, une petite clé.
Ce matin-là, au magasin d’en-bas on vendait des bas rayés : des bas bleus avec des rayures orange. Ça faisait longtemps que je désirais avoir de tels bas et donc je suis descendue et me suis mise dans la file d’attente. Certes, j’ai obtenu une paire qui m’allait deux tailles au-dessus mais j'étais quand même tellement ravie d'avoir enfin des bas à la mode que je me suis immédiatement précipitée à la maison pour téléphoner annoncer la nouvelle à Vladik.
J'étais pressée de rentrer, car non seulement je voulais lui téléphoner, mais aussi j’avais besoin... enfin..., vous me comprenez…
Arrivée, tout essoufflée devant notre porte, je mets la main dans mon sac pour en sortir la clé, mais elle n'y était pas. Je fouille dedans, m’imaginant tout ce qui allait arriver si je ne la trouvais pas.
Vous savez, de quoi je parle : de ces toutes petites clés, on les appelait autrefois ‘françaises’, mais c'était à l'époque où les petits pains s'appelaient aussi ‘français’, et maintenant on les appelle "déjeunettes". Pour les clés aussi, probablement, aujourd’hui on doit les appeler différemment, peut-être "bordelaises" ou "lyonnaises", ou peut-être même "parisiennes"². Vladik pense que c'est un nom qui leur irait très bien.
1- Un ‘appartement communautaire’ (Коммунальная квартира) réunit dans un même logement plusieurs foyers qui partagent les parties communes (cuisine, toilettes, salle de bain). Pour en savoir plus, lire : 'les appartements communautaires'.
2 - L’auteur ici a choisi des qualificatifs qui évoqueraient plutôt la charcuterie ou la vodka... -
IIya Varchavsky – Les fourberies de Cupidon (12)
Les cupidons Проде́лки Аму́ра - Les fourberies de Cupidon
Epilogue
Тут на́ша леге́нда об электро́нном Фа́усте подхо́дит к концу́. Тривиа́льному и гру́стному. Мо́жно бы́ло бы написа́ть ещё много́ страни́ц о том, как Филимо́н Оре́стович боро́лся за своё сча́стье с домовладе́льцем из посе́лка Ручьи́ и как был сча́стлив, когда́ наконе́ц наслади́лся побе́дой. Всё произошло́ и́менно так. Одна́ко пыл страсте́й, во́все несво́йственный его́ во́зрасту, оконча́тельно подорва́л здоро́вье престаре́лого молодожёна, и результа́том всей э́той исто́рии яви́лась скро́мная ги́псовая ра́ковина на одно́м из кла́дбищ — неопровержи́мое свиде́тельство того́, что изве́чное противоре́чие ме́жду стремле́ниями челове́ка и отпуще́нными ему́ возмо́жностями оконча́тельно ула́жено приро́дой.
Возмо́жно, что а́втором где-то был допу́щен просчёт, когда он бра́лся за э́ту те́му.
Мо́жет быть, челове́чество ещё не гото́во переда́ть свои́ серде́чные дела́ полупроводнико́вым схе́мам и запомина́ющим устро́йствам, и́ли, наоборо́т, алгори́тмы реше́ния зада́ч, свя́занных с удовлетворе́нием высо́ких поры́вов души́, ещё недоста́точно отрабо́таны. А мо́жет, и впрямь бра́ки заключа́ются в небе́сах? Право, не знаю.
Ici s'achève notre légende à la fois faustienne et cybernétique, banale et triste, triviale même. Il nous faudrait encore de nombreuses pages pour décrire le combat qui opposa Philémon Orestovitch à un habitant de Routchi (et qui possédait de surcroît sa propre maison) pour reconquérir l’objet de son bonheur et à quel point il fut le plus heureux des hommes le jour de la Victoire.
Oui, chers Lecteurs, tout s'est passé exactement comme je viens de vous le raconter. Cependant, l'ardeur de sa passion, inhabituelle pour son âge, finit par miner la santé du jeune – mais déjà sénile - marié, et les derniers mots de toute cette légende furent gravés sur une modeste pierre tombale dans l'un des cimetières de la ville – preuve irréfutable que l'éternelle contradiction qui assaille l’âme humaine, tiraillée entre ses aspirations et les opportunités que la vie lui offre, se trouve en définitive toujours résolue par les soins que prodigue Mère-Nature.
Il est possible, enfin, que ce soit l'auteur lui-même qui, quelque part, ait fait fausse route dès le début de l’histoire.
Peut-être notre espèce n'est-elle pas prête encore à confier ses affaires de cœur à la sagacité de circuits électriques et aux semi-conducteurs qui se blottissent au sein de leurs blocs-mémoires ? A moins que, à l'inverse, ce soient les algorithmes bâtis pour satisfaire les hautes aspirations de l'âme humaine qui ne sont pas, de nos jours encore, suffisamment performants ?
Ou, qui sait ? en définitive, les mariages heureux n’ont court que dans les cieux. Pour dire vrai, je n’en sais rien.
Source (en russe) : books.rusf.ru.
Traduction française : Petites-nouvelles-russes - 2024 © -
IIya Varchavsky – Les fourberies de Cupidon (11)
Проде́лки Аму́ра - Les fourberies de Cupidon
Оди́ннадцатый эпизо́д - Episode onze
Illustration de G. A. V. Traugot (Г. А. В. Траугот) pour le recueil de nouvelles d'Ilya Varchavsky 'Sujet pour un roman', 1990 Удиви́тельное созда́ние челове́к! В э́той но́вой ситуа́ции Филимо́на Оре́стовича почему́-то бо́льше всего́ возмути́ли и́менно Ручьи́.
— Ручьи́! — захохота́л он. — Нет, вы то́лько поду́майте, Ручьи́! Со́бственный дом!
Усы́ у него́ брезгли́во топо́рщились, как у кота́, нюхну́вшего нашаты́рного спи́рта, глаза́ сверка́ли дья́вольским пла́менем, нос заостри́лся и вы́гнулся дуго́й.
— Ручьи́! Ха-ха-ха! Ручьи́!!! Что ж, не сме́ю препя́тствовать!
Отве́сив насме́шливый покло́н, он с досто́инством Ка́менного го́стя напра́вился к себе́ за шкафы́.
Я не маста́к опи́сывать сло́жные душе́вные пережива́ния. Сопу́тствующие им мы́сли насто́лько сумбу́рны, что изложи́ть их хоть в како́й-то логи́ческой после́довательности о́чень тру́дно. Да и ни к чему́ э́то. Ва́жно, что тепе́рь Филимо́н Оре́стович гото́в был оди́н на оди́н би́ться за свою́ пору́ганную честь со все́ми электро́нными сво́днями на све́те.
Что же каса́ется гну́сного соблазни́теля из посе́лка Ручьи́, то хоро́ший уда́р шпа́гой: впро́чем, чушь, каки́е тепе́рь шпа́ги? Пра́вда, есть ещё кула́чная распра́ва, но и э́та мысль то́же была́ отки́нута. Во́зраст не тот, да и се́рдце поша́ливает. Остава́лось одно́: протестова́ть, протестоват́ь!
Проте́ст — одна́ из са́мых хи́лых форм борьбы́. Ни́же его́́ в табе́ли о ра́нгах стои́т то́лько ку́киш в карма́не. Кро́ме того́, попро́буй протестова́ть, когда́ пе́ред тобо́й — равноду́шный очка́рик, впи́вшийся молоды́ми зуба́ми в я́блоко.
— Вот, полюбу́йтесь! — Филимо́н Оре́стович швырну́л на́ стол извеще́ние. — И заче́м вас то́лько тут де́ржат?!
— Что, не подхо́дит? — спроси́л очка́рик, ча́вкая при э́том са́мым омерзи́тельным о́бразом.
— Подхо́дит! — дрожа́щим от негодова́ния го́лосом произнёс Филимо́н Оре́стович. — О́чень подхо́дит, то́лько я ей не подхожу́. По ва́шему мне́нию не подхожу́. Э́то вы ей како́го-то Авре́лия подсу́нули!
— Что ж, быва́ет, — усмехну́лся тот. — Тут уж, как говори́тся, ничего́ не попи́шешь. Вам она́ подхо́дит, а вы ей нет, ситуа́ция вполне́ жи́зненная. Плати́ть буде́те? — Он вытащи́л из стола́ квитанцио́нную кни́жку. — За повто́рную рекоменда́цию пять рубле́й.
— Как?! — вы́пучил глаза́ Филимо́н Оре́стович. — И вы ещё име́ете на́глость мне предлага́ть?! Вы!.. вы!.. — Тут он изрёк нечто́ столь нецензу́рное, что да́же вида́вший вся́кое очка́рик поперхну́лся я́блоком и до́лго ещё по́сле того́, как за посети́телем захло́пнулась дверь, сокрушённо кача́л голово́й.
L’être humain est une créature incroyable. En apprenant l’existence de cet Aurèle Markovitch, l’indignation de Philémon se focalisa en tout premier lieu sur Routchi, le bourg perdu où le bonhomme vivait.
- Routchi ! Routchi... Il éclata d’un rire sardonique. Non, mais voyez un peu, et dans sa propre maison ! A Routchi !
Sa paire de moustaches se hérissa comme celles d’un chat qui renifle avec dégoût un coton imbibé d’ammoniaque. Ses yeux brillèrent d'une flamme diabolique et son nez se fit tout pointu et crochu.
- Routchi ! Ha-ha-ha-ha ! Routchi !!! Eh bien, je ne saurais vous retenir madame !
Et tout en faisant une révérence moqueuse, avec la dignité d’une statue de pierre donjuanesque¹, il regagna son réduit, par delà l’armoire frontalière.
O, Lecteurs, je ne suis pas passé maître dans l'art de décrire la complexité de telles expériences émotionnelles : les pensées qui les accompagnent sont si chaotiques qu'il me serait très difficile de les énoncer en une séquence purement logique. Et cela, de toute manière ne servirait à rien. Il est seulement important de savoir qu’à ce moment-là Philémon Orestovitch se sentait prêt à provoquer en combat singulier toutes les maquerelles électroniques du monde afin de recouvrer son honneur bafoué. Et quant au vil séducteur de Routchi : vlan ! Celui-là ne méritait qu’un bon coup d'épée dans le ventre...
Mais cela pourtant n’a aucun sens : de quel genre d'épées dispose-t-on de nos jours ? Certes, Philémon avait toujours moyen de lui asséner un bon coup de poing en représailles, mais il écarta également cette solution. L'âge n’était plus où le cœur se laisse aller à de tels emportements.
Il ne lui restait donc plus qu'une seule chose à faire : protester, protester, protester !
La protestation est une forme de combat des plus aléatoires. En dessous, dans le tableau des gradations, il n'y a que le pied-de-nez. De plus, tentez donc de protester devant un employé indifférent, à grosses lunettes, qui devant vous est en train de croquer une pomme de ses jeunes dents !
- Tenez, admirez ! Philémon jeta sur son bureau le courrier qu’il avait reçu. A quoi servez-vous donc ici ?…
- Quoi donc ? Celle qu’on vous a proposée ne vous convient pas ? demanda le jeune homme, tout en mâchouillant sa pomme de façon peu ragoûtante.
- Si elle ne me convient pas ?! La voix de Philémon tremblait d'indignation. Elle me convient très bien, mais c’est moi qui ne lui conviens pas ! Selon vos résultats, je ne lui corresponds pas ! C'est vous, je suppose, qui avez eu l’idée de ce… cet Aurèle Machin-truc-chouette !
- Eh bien, que voulez-vous… cela arrive, répondit le garçon en esquissant un petit rire. On n’y peut rien, comme on dit. Elle vous convient, mais vous non : la situation est assez banale - c’est la vie ! Voulez-vous qu’on vous adresse une autre candidate ? ajouta-t-il, tout en tirant un carnet de reçus de son tiroir. Cela vous coûtera cinq roubles.
- Comment ?! Les yeux de Philémon sortirent de leurs orbites. Et vous avez encore le toupet de me demander encore de l'argent ?! Espèce de...! Espèce de...! Ici, le qualificatif qu’employa Philémon était si obscène que même le jeune homme, derrière sa grosse paire de lunettes, qui pourtant en avait déjà vu de toutes les couleurs, avala de travers son bout de pomme. Et longtemps après que le visiteur eut claqué la porte, il secouait encore la tête, la mine désabusée.
1- L’auteur fait ici référence à la courte pièce dramatique d’Alexandre Pouchkine, ‘L’invité de pierre’ (Каменный гость) (1830) – lire en russe -, traduit en français par Ivan Tourgueniev et Louis Viardot (1862) - lire en français. -
IIya Varchavsky – Les fourberies de Cupidon (10)
Les carillons de la noce Проде́лки Аму́ра - Les fourberies de Cupidon
Деся́тый эпизо́д - Episode dix
Говоря́т, что в моме́нт си́льных потрясе́ний пе́ред челове́ком проно́сится вся его́ жизнь. Ну, е́сли и не вся, то хотя́ бы важне́йшие eё эта́пы.
Так и сейча́с, закры́в глаза́, Филимо́н Оре́стович за коро́ткое вре́мя вспо́мнил проше́дшие три́дцать лет. По сравне́нию с его́ ны́нешним состоя́нием они́ каза́лись года́ми настоя́щего сча́стья, кото́рое он так неразу́мно упусти́л, преда́вшись несбы́точным иллю́зиям.
Он ра́достно улыбну́лся и напра́вился в ку́хню, откуда́ доноси́лись сла́достные его́ у́ху зву́ки переставля́емой посу́ды…
Е́сли бы а́втор зада́лся це́лью написа́ть нового́дний расска́з, то лу́чшего конца́ и приду́мать нельзя́. Вновь соединённые супру́ги под звон кура́нтов поднима́ют бока́лы в честь электро́нного Де́да Моро́за.
Одна́ко, как утве́рждают фило́софы, жизнь — о́чень сло́жная шту́ка. Пусть они́ да́же немно́го преувели́чивают, но, во вся́ком слу́чае, она́ сложне́е примити́вных сюже́тных схем. Что же каса́ется гибри́да Аму́ра с компью́тером, то да́же воображе́ние фанта́ста не всегда́ мо́жет предугада́ть, на каки́е па́кости э́тот ублю́док спосо́бен. Ита́к, терпе́ние, чита́тель!
…С ра́достной улы́бкой вошёл Филимо́н Оре́стович в ку́хню. Он тут же заме́тил на столе́ то́чно тако́й же конве́рт.
— Ну, чего́ тебе́? — спроси́ла Варва́ра Степа́новна.
— Зна́чит, ты то́же?.. — Филимо́н Оре́стович указа́л на конве́рт.
— А ты как ду́мал?! Что ж я, по-тво́ему, одна́ и помира́ть буду́?
— Эх, стару́ха, стару́ха! — вздохну́л Филимо́н Оре́стович. — Мно́го мы с тобо́й глу́постей понаде́лали. Ну, тепе́рь всё! За́втра идём в загс1.
— Ишь, како́й пры́ткий! — усмехну́лась она́. — Я своего́ ещё и не ви́дела.
— Так посмотри́! — Филимо́н Оре́стович петухо́м прошёлся по ку́хне.
— Ты что, обалде́л?!
— Обалде́ешь тут! — Он засмея́лся и, взяв со стола́ конве́рт, извлёк отту́да извеще́ние. Тут же смех ко́мом застря́л у него́ в го́рле. На пло́тной бума́ге с водяны́ми зна́ками зака́зчица торже́ственно извеща́лась, что лу́чшего му́жа, чем не́кий Авре́лий Ма́ркович Октовиа́нов, прожива́ющий в посёлке Ручьи́, у́лица така́я-то, со́бственный дом, ей не сыска́ть.
On dit souvent que lors d’un choc très violent, une personne voit défiler toute sa vie devant lui. Et si ce n’est toute sa vie, du moins les moments les plus importants.
D’un coup, en cet instant, fermant les yeux, Philémon Orestovitch se souvint de leurs trente années de vie commune. Comparée à ce qu’il vivait à présent, cette période lui semblait avoir été des siècles de vrai bonheur. Un bonheur absurdement perdu à cause de rêves chimériques.
Le sourire aux lèvres, il entra dans la cuisine où résonnait un doux cliquetis de vaisselle que Varvara était en train de ranger...
A ce moment de notre récit, si l'auteur que je suis avait décidé d'écrire un conte de Noël, il lui eut été impossible de trouver meilleure fin que : « et de nouveau, unis pour la vie, les époux levèrent leur verre en l'honneur du Père Cyber-Noël, au son des carillons… »
Cependant…
Cependant, selon les philosophes, la vie est chose bien compliquée. (Sûrement, exagèrent-ils un peu, mais, en tout cas, elle est plus complexe que tous les scenarii puérils d'intrigues romanesques.) Quant à savoir ce que peut réserver un hybride de Cupidon et d’ordinateur, même l'imagination fertile d'un auteur de science-fiction ne peut toujours prédire de quelle fourberie un tel bâtard est capable. Alors, lecteurs soyez patients !
... C’est donc avec un sourire guilleret que Philémon pénétra dans la cuisine. Là, immédiatement il remarqua, posée sur la table, une enveloppe exactement semblable à la sienne.
- Eh bien, qu’est-ce t’as encore ? demanda Varvara Stépanovna.
-Et donc, toi aussi ?... Philémon pointa un doigt vers l'enveloppe.
- Et qu’imaginais-tu ?! Tu pensais peut-être que j’allais passer le reste de ma vie toute seule et puis attendre que je sois morte ?
- Eh oui, ma vieille ! soupira Philémon, nous avons commis beaucoup de bêtises toi et moi. Eh bien, maintenant ça suffit ! Demain, nous irons officialiser nos nouvelles épousailles au bureau d’état-civil.
- Regardez-moi ça ! Comme ce monsieur va vite en besogne ! gloussa-t-elle. Je n'ai pas encore lu le nom de celui qui m’est destiné.
- Alors ouvre donc ! Philémon se pavanait dans la cuisine fier comme un coq.
- Qu’est-ce t’as, tu es tombé sur la tête ?!…
- Et comment ne pas tomber sur la tête ! Il rit de toutes ses dents et, prenant d’autorité l’enveloppe, la décacheta lui-même et l’ouvrit. Immédiatement, son rire s’étouffa au fond de sa gorge. Sur papier épais filigrané, l’Agence matrimoniale informait solennellement sa cliente qu’il n’y avait pour elle meilleur mari que… un certain Aurèle Markovitch Oktovianov, demeurant dans le village de Routchi¹, dans telle rue, où il possédait sa propre maison.
1- Routchi (Ручьи) : Ancien village, aujourd’hui quartier situé en périphérie nord-est de Saint-Pétersbourg. -
IIya Varchavsky – Les fourberies de Cupidon (09)
La lettre tant espérée Проде́лки Аму́ра - Les fourberies de Cupidon
Девя́тый эпизо́д - Episode neuf
С го́ря Филимо́н Оре́стович стал заха́живать в то са́мое кафе́, отчего́ его́ бюдже́т стал ещё бо́лее напряжённым, а хара́ктер и во́все утра́тил было́е доброду́шие. По ноча́м му́чили кошма́ры. То он в о́бразе Фа́вна ока́зывался в хорово́де преле́стных нимф, насмеха́ющихся над пу́нктом девя́тым его́ анке́ты («Счита́ете ли вы себя́ спосо́бным соста́вить па́ру же́нщине, мужчи́не с норма́льными зада́тками, да, нет? Ну́жное подчеркну́ть»), то безрезульта́тно преодолева́л мно́жество препя́тствий, пыта́ясь насти́гнуть белоку́рую преле́стницу, то электро́нное чудо́вище, подми́гивая кра́сным гла́зом, предлага́ло ему́ в жёны коро́ву.
Птиц он совсе́м забро́сил. Попуга́и сдо́хли, а канаре́ек пришло́сь сро́чно прода́ть на ры́нке, так как они́ зарази́лись от свои́х тропи́ческих собра́тьев чёрной меланхо́лией и петь бо́льше не хоте́ли.
Ну́жно сказа́ть, что не раз, просыпа́ясь по ноча́м, Филимо́н Оре́стович обду́мывал пла́ны капитуля́ции. Поро́ю ему́ нестерпи́мо хоте́лось бро́ситься на коле́ни и вы́молить проще́ние у Варва́ры Степа́новны. Одна́ко он са́мым реши́тельным о́бразом гнал э́ти малоду́шные мы́сли. Пойти́ на мирову́ю зна́чило навсегда́ распроща́ться со свои́м идеа́лом и разменя́ть ожида́вшее его́ сча́стье на се́рые бу́дни.
И вот одна́жды, когда́, каза́лось, уже́ вся́кая наде́жда была́ поте́ряна, он обнару́жил в почто́вом я́щике адресо́ванный ему́ конве́рт со шта́мпом Вычисли́тельного це́нтра. По края́м конве́рт был окаймлён гирля́ндами кра́сных роз, а в ле́вом углу́, над электро́нной схе́мой, пари́л Аму́р, изгото́вившийся к стрельбе́ по живы́м це́лям.
Сомне́ний быть не могло́. Наконе́ц-то Филимо́н Оре́стович держа́л в свои́х рука́х судьбу́!
С пы́лом ю́ноши, срыва́ющего ма́ску прекра́сной незнако́мки, он еди́ным ма́хом вскрыл конве́рт и прочёл заве́тное и́мя:
ВАРВА́РА СТЕПА́НОВНА ОРЕ́ШКОВА
Да́лее сле́довали а́дрес и телефо́н, столь изве́стные Филимо́ну Оре́стовичу.
Dépressif, Philémon commença à fréquenter le café au ‘Lait de la bien-aimée’, ce qui eut tendance à grever un peu plus encore son budget. Sa nature se fit plus sombre et il perdit son ancienne bonne humeur. Ses nuits étaient tourmentées par de mauvais rêves.
Dans ses cauchemars, il se voyait sous les traits d'un faune, au centre d’une ronde, entouré de ravissantes nymphes qui se moquaient de sa neuvième réponse au questionnaire : « Vous considérez-vous comme une personne aux penchants normaux susceptible de vivre en couple avec un homme/une femme : oui, non ? (Cochez la bonne case) ». Soit il courait en vain à la poursuite d’une charmante et blonde créature, tentant de surmonter de périlleux obstacles, ou bien c’était un monstre électronique, clignant d'un œil rouge, qui lui proposait une vache pour épouse.
Il ne s’occupait plus de ses oiseaux. Ses perruches étaient mortes et il dut revendre ses canaris car ils avaient contracté la même mélancolie noire que leurs congénères tropicaux et ne voulaient plus chanter du tout.
Il faut se représenter que plus d'une fois, se réveillant la nuit, Philémon s’imagina capituler sans condition. Parfois, il lui prenait l’insupportable envie de se jeter aux pieds de Varvara et de lui demander pardon, pardon, pardon. Cependant, il chassa de sa tête, très résolument, ces lâches pensées : revenir au monde d’avant signifiait pour toujours dire adieu à son rêve, à son idéal, et troquer le bonheur tant espéré contre un quotidien désespérément gris.
Et puis un jour, alors que tout espoir semblait perdu, il trouva dans la boîte aux lettres une enveloppe qui lui était adressée portant le cachet de l’agence matrimoniale. Sur la bordure de l'enveloppe étaient imprimées des guirlandes de roses rouges, et dans le coin du timbre, au-dessus du tampon, un Cupidon planait, prêt à décocher ses flèches.
Il ne pouvait y avoir aucun doute. Enfin, Philémon tenait entre ses mains sa destinée !
Avec la jouvencelle ardeur de l’amoureux arrachant le masque d'une belle inconnue, d’un geste il décacheta l'enveloppe et lut le nom chéri et tant espéré :
❤ VARVARA STEPANOVNA ORECHKOVA ❤
Suivaient ensuite une adresse et un numéro de téléphone que Philémon ne connaissait que trop.
-
IIya Varchavsky – Les fourberies de Cupidon (08)
Проде́лки Аму́ра - Les fourberies de Cupidon
Восьмо́й эпизо́д - Episode huit
Le nouvel employé de l'agence Жди́те! Ждать все́гда неприя́тно, а в тако́м де́ле осо́бенно, е́сли к тому́ же приня́ть во внима́ние, что до́ма у тебя́ всё вверх дном.
Варва́ра Степа́новна устро́илась рабо́тать, и Филимо́н Оре́стович це́лые дни без то́лку слоня́лся оди́н в своём заку́те. Пита́лся он в столо́вой, отчего́́ всё ча́ще поба́ливала пе́чень. Кро́ме того́, почему́-то ста́ло не хвата́ть де́нег. Ра́ньше така́я пробле́ма не возника́ла. Они́ вполне́ сно́сно жили́ на пе́нсии, да́же что-то удава́лось отложи́ть на ле́тний о́тдых. Тепе́рь же, когда́ в его́ рука́х была́ бо́льшая часть их пре́жнего бюдже́та, он постоя́нно испы́тывал нужду́ в деньга́х. Еди́нственное, что его́ подба́дривало, — э́то наде́жда, что всё ула́дится с жени́тьбой. Он перее́дет к жене́, и заживу́т они́ в поко́е, согла́сии и доста́тке.
Ме́жду тем время́ шло, а обе́щанного извеще́ния не́ было.
Филимо́н Оре́стович неско́лько раз ходи́л справля́ться по э́тому по́воду, но безрезульта́тно. Тепе́рь вме́сто было́й краса́вицы, устро́ившей, ви́димо, свою́ судьбу́ без вмеша́тельства электро́нной те́хники, там сиде́л грубова́тый ю́ноша в очка́х. В дово́льно ре́зкой фо́рме он попроси́л Филимо́на Оре́стовича не шля́ться сюда́ ка́ждую неде́лю, не меша́ть людя́м рабо́тать, а споко́йно ожида́ть до́ма, поско́льку тща́тельный подбо́р супру́ги в интере́сах самого́ же Филимо́на Оре́стовича. Раз нет извеще́ния, зна́чит не появи́лась досто́йная кандида́тка. Всё де́ло в том, что ещё ма́ло наро́да обраща́ется за по́мощью.
Attendre ! Devoir attendre...
Patienter est toujours quelque chose d’assez désagréable, et surtout en pareil cas, quand, en plus, vous vous apercevez que chez vous tout va sens dessus-dessous.
Varvara Stépanovna de son côté avait trouvé un emploi alors que Philémon Orestovitch passait ses journées entières désœuvré, seul, dans son réduit. Il prenait ses repas au self-service du coin, ce qui ne faisait qu’aggraver l’état de son foie. De plus, sans savoir le pourquoi du comment, il se trouvait toujours à court d'argent.
Auparavant, cette question ne se posait pas. Varvara et lui vivaient assez bien de leur retraite. Ils réussissaient même à économiser un peu pour les vacances d'été. A présent, alors que lui revenait la plus grande part de leur ancien budget, il manquait constamment d'argent. La seule chose qui le réconfortait était l'espoir qu’une fois remarié tout rentrerait dans l’ordre. Il emménagerait chez sa nouvelle compagne et, ensemble, ils vivraient dans la paix, l'harmonie et la prospérité.
Le temps passait, passait, et le courrier tant espéré n’arrivait pas.
Plusieurs fois Philémon alla s'enquérir au bureau de l’Agence, mais en vain. A présent, là, au lieu de l'ancienne beauté - qui, apparemment, avait su se concilier les faveurs du destin sans l'intervention d’aucune machine électronique -, à sa place donc était assis un jeune homme renfrogné avec de grosses lunettes.
Un jour, de manière assez peu courtoise, il demanda à Philémon de cesser de venir traîner là toutes les semaines, de ne pas déranger les gens continuellement dans leur travail, et de bien vouloir patienter tranquillement chez lui, lui précisant que la sélection rigoureuse de la compagne adéquate prenait du temps et que cela était dans l'intérêt même de Philémon. S'il n’avait pas encore reçu de notification c’est qu’alors la Machine n’avait retenu aucune candidate digne de lui. « Le fait est aussi que peu de gens ont encore recours à nos services... », ajouta-t-il.
-
IIya Varchavsky – Les fourberies de Cupidon (07)
"...Patientez, on vous adressera un courrier..." Проде́лки Аму́ра - Les fourberies de Cupidon
Седьмо́й эпизо́д - Episode sept
Заполне́ние анке́ты оказа́лось де́лом кропотли́вым и неприя́тным. Ушло́ три дня на то, что́бы отве́тить на все 100 вопро́сов. Мно́гие из них каза́лись Филимо́ну Оре́стовичу про́сто беста́ктными. Они́ извлека́ли на всео́бщее рассмотре́ние подро́бности насчёт потаённых жела́ний, скло́нностей и привы́чек, кото́рые обы́чно составля́ют инти́мную сфе́ру ка́ждого челове́ка.
Ста́вили в тупи́к и таки́е вопро́сы: «Как вы оце́ниваете свою́ привлека́тельность для лиц противополо́жного по́ла: си́льная, сре́дняя, сла́бая? Ну́жное подчеркну́ть».
Понача́лу Филимо́н Оре́стович нево́льно преувели́чивал свои́ досто́инства, но пото́м реши́л, что э́то ни к чему́. Пусть принима́ют его́ таки́м, как есть.
Бо́льше всего́ смуща́ло отсу́тствие вопро́сов, на основа́нии кото́рых маши́на могла́ бы суди́ть о его́ идеа́ле. Все они́ почему́-то относи́лись к нему́ самому́. То́лько после́дний пункт вопроша́л: «Что вы бо́льше всего́ це́ните в партнёре по бра́ку: красоту́, ум, тала́нт, доброту́, темпера́мент? Ну́жное подчеркну́ть».
Пропоте́в над отве́том бо́льше ча́са, Филимо́н Оре́стович дипломати́чно написа́л: «Же́нщину в по́лном смы́сле э́того сло́ва». Да, пожа́луй, и́менно тако́й была́ герои́ня в том фи́льме, с кото́рого всё и начало́сь. Проо́браз совреме́нной Е́вы.
Наконе́ц труд был зако́нчен, и Филимо́н Оре́стович вновь отпра́вился в Бюро́ консульта́ций.
Сдав анке́ту и получи́в квита́нцию в том, что все хло́поты Купидо́на опла́чены ава́нсом, он поинтересова́лся, до́лго ли придётся ждать.
Де́вушка пожа́ла плеча́ми.
— Тру́дно сказат́ь. Э́то зави́сит от коли́чества зака́зов. У нас всё наоборо́т, — она улыбну́лась, — чем бо́льше зака́зов, тем скоре́е. Жди́те, вас известя́т.
Répondre au questionnaire s’avéra pour notre héros une tâche tout aussi laborieuse que désagréable. Cela lui prit trois jours pour venir à bout de ses cent questions. Beaucoup d'entre elles lui parurent tout simplement manquer de tact. Il lui fallait rendre public toute une série de détails sur ses désirs cachés, ses inclinations et certaines petites habitudes qui, généralement, relèvent de la vie intime de chacun.
Il fut également déconcerté par certaines formulations : « Comment évaluez-vous votre attrait pour les personnes du sexe opposé : fort, moyen, faible ? (Cochez la bonne case) »
Au début, Philémon, involontairement sans doute, exagéra ses qualités, mais ensuite il se convainquit que cela ne servait à rien. Qu’on devrait l’accepter tel qu'il était.
Le plus embarrassant pour lui était l’absence de questions sur la base desquelles la machine pourrait évaluer en quoi consistait son idéal féminin. Pour il ne savait quelle raison, toutes les questions portaient sur lui. Seule la dernière lui demandait : « Qu'appréciez -vous le plus chez un/une partenaire : sa beauté, son intelligence, son talent, sa gentillesse, son tempérament ? autre . (Cochez la bonne case) »
Après avoir sué et hésité sur la réponse pendant plus d'une heure, Philémon ajouta, avec diplomatie, le commentaire suivant : "Une femme au sens plein du terme."
Oui, peut-être que c’était l'héroïne du film de la veille qui avait tout déclenché, lui étant apparue tel le prototype de l'Eve moderne…
Enfin, le labeur achevé, Philémon s’en retourna au bureau de l’Agence.
Après avoir déposé le questionnaire et reçu quittance certifiant que tous les efforts qu’allait entreprendre l’Agence ‘Cupidon’ avaient été payés par avance, Philémon s’enquit de savoir combien de temps il lui faudrait attendre.
L’employée haussa les épaules.
- C’est difficile à dire. Cela dépend du nombre de demandes. Contrairement aux commerces classiques, chez nous, dit-elle avec un sourire, plus il y a de demandes, plus tôt on est servi ! Patientez, on vous adressera un courrier.
-
IIya Varchavsky – Les fourberies de Cupidon (06)
L'Agence Cupidon Проде́лки Аму́ра - Les fourberies de Cupidon
Seconde partie : Les algorithmes de l’amour
Шесто́й эпизо́д - Episode six
Вот таки́м о́бразом в результа́те кова́рного хитроспле́тения случа́йных обстоя́тельств тща́тельно вы́бритый Филимо́н Оре́стович, в бле́ске нейло́новой руба́шки, укра́шенной лу́чшим из га́лстуков, оказа́лся на поро́ге Бюро́ консульта́ций Электро́нно-вычисли́тельного це́нтра.
Вопреки́ его́ предположе́ниям э́то учережде́ние ма́ло походи́ло на Дворе́ц бракосочета́ний. Там не́ было ни мра́морных коло́нн, ни лепны́х карни́зов, ни оксиди́рованных под зо́лото свети́льников, ни синтети́ческого ковра́, на кото́рый разреша́ется ступа́ть то́лько новобра́чным, ни буфе́та с шампа́нским и рели́ктовыми шокола́дными конфе́тами. Помеща́лось оно́ в пе́рвом этаже́ то́чечного до́ма, ря́дом с пу́нктом приёма белья́ в сти́рку.
Филимо́н Оре́стович с волне́нием распахну́л дверь и сра́зу оказа́лся пе́ред столо́м, за кото́рым ю́ная краса́вица в вельве́товой брю́чной паре́ изуча́ла то́лстый потрёпанный фолиа́нт. На появле́ние Филимо́на Оре́стовича она́ ника́к не реаги́ровала.
Он ка́шлянул, но и э́то не произвело́ на служи́тельницу Гимене́я никако́го впечатле́ния. Тут он подошёл бли́же. Де́вушка переверну́ла страни́цу. При э́том Филимо́н Оре́стович, скоси́в глаза́, смог прочита́ть: «Физиоло́гия бра́ка». Ви́димо, рабо́та Бюро́ была́ постро́ена действи́тельно на соли́дной нау́чной ба́зе.
— Прости́́те… — сказа́л он.
Де́вушка с неудово́льствием оторва́лась от цветно́го рису́нка на вкладно́м листе́ и подняла́ на Филимо́на Оре́стовича глаза́ цве́та полиро́ванного ага́та. Поражённый eё красото́й, он бы́ло поду́мал, что при нали́чии таки́х служа́щих вряд ли есть необходи́мость загружа́ть электро́нные маши́ны. Одна́ко здра́вый смысл подсказа́л ему́ тут же, что едва́ ли брак со столь соли́дной ра́зницей в во́зрасте мо́жет быть действи́тельно счастли́вым.
— Слу́шаю, — сказа́ла она́.
Филимо́н Оре́стович смути́лся.
— Вот я… — пробормота́л он, запина́ясь, — пришёл… в о́бщем… ищу́ жену́.
— Кому́? — спроси́ла де́вушка.
— Как кому́? — опе́шил он. — Себе́, коне́чно! И́ли вы счита́ете меня́ сли́шком ста́рым? — добави́л он, осмеле́в.
Она́ огляде́ла его́ с головы́ до ног.
— Отчего́ же? Быва́ет. — В eё го́лосе сквози́ло оби́дное равноду́шие, неприя́тно кольну́вшее Филимо́на Оре́стовича. Нет, безусло́вно, така́я девчо́нка в жёны не годи́тся. Же́нщина должна́ созре́ть для бра́ка.
Де́вушка вы́нула из я́щика квитанцио́нную кни́жку.
— Сто́имость консульта́ции с одно́й рекоменда́цией — два́дцать пять рубле́й. За ка́ждую после́дующую рекоменда́цию — пять рубле́й. Плати́ть бу́дете? — вы́палила она́ профессиона́льной скорогово́ркой.
Подо́бный расхо́д ника́к не предусма́тривался Филимо́ном Оре́стовичем. Одна́ко в то́не, каки́м за́дан был вопро́с, чу́вствовалось сто́лько пренебрежи́тельного сомне́ния в серьёзности наме́рений клие́нта, что Филимо́н Оре́стович вздохну́л и вы́нул бума́жник. По́сле вчера́шних похожде́ний в нём оказа́лось всего́ де́сять рубле́й.
— Вот, — сказа́л он, красне́я, как ю́ноша. — Остальны́е, е́сли мо́жно, я занесу́ за́втра.
— Нельзя́, — она́ подтолкну́ла перламу́тровым но́гтем десятирублёвку обра́тно. — За́втра и запла́тите. А пока́ возьми́те анке́ту.
— Спаси́бо! — Филимо́н Оре́стович взял па́чку листко́в и, не зна́я, куда́ дева́ть глаза́, поверну́лся к две́ри. — Всего́ хоро́шего!
— До свида́нья! — насме́шливо отве́тила де́вушка, вновь погружа́ясь в изуче́ние та́инств бра́ка.
C’est ainsi qu’à la suite d'un complexe et insidieux concours de circonstances purement aléatoires, Philémon Orestovitch, rasé de près, et arborant sur une chemise nylon éclatante de blancheur la plus belle de ses cravates, se retrouva, par un beau matin, devant la porte de l’Agence Cybernétique Matrimoniale.
Contrairement à ses hypothèses, l’établissement ressemblait fort peu à un idyllique palais nuptial¹. Il n'y avait là aucune colonne de marbre, aucune corniche en stuc ni le moindre lustre aux ors cramoisis ; pas de tapis synthétique sur lequel seuls les jeunes mariés sont autorisés à convoler, pas de buffet ni de coupes de champagne, nul chocolat un peu rassis. Le centre se trouvait au rez-de-chaussée d'une tour à l’angle d’une blanchisserie.
C’est pourtant avec enthousiasme que notre héros poussa la porte et… se retrouva, dans son emportement, immédiatement arrêté par le recoin d’un bureau derrière lequel siégeait une ravissante demoiselle vêtue d’un ensemble en velours côtelé. Plongée dans la lecture d’un ouvrage épais aux pages usées, elle ne manifesta aucune réaction face à cette soudaine intrusion.
Philémon toussota, sans que cela ne provoquât non plus quelque effet sur la servante d'Hymenée². Philémon tenta un pas. La jeune femme tourna une nouvelle page. Notre héros n’eut que le temps d’en apercevoir l’intitulé : "La physiologie du mariage". A l’évidence, le travail au sein de l’Agence reposait sur de solides bases scientifiques.
- Excusez-moi…, dit-il.
Avec un déplaisir certain, la jeune femme détacha son regard de la page vivement illustrée et leva les yeux vers Philémon, des yeux brillants comme des agates. Frappé par leur beauté, Philémon pensa qu'avec de telles employées, il n’était guère nécessaire de s’encombrer de machines électroniques. Cependant, considérant la différence d’âge, son bon sens immédiatement l’incita à se convaincre qu’il était fort improbable qu’un mariage entre cette ravissante beauté et lui s’avérât vraiment heureux.
- Je vous écoute, dit-elle.
Philémon, un peu gêné et bégayant marmonna :
- Je…, je viens... Eh bien voilà : je cherche une femme...
- Pour qui ?
- Comment pour qui ? dit-il interloqué. Pour moi-même, bien entendu ! Ou bien pensez-vous que je sois trop vieux ? ajouta-t-il, d’un ton sec.
Elle le toisa de la tête aux pieds.
- Pourquoi donc ?… C’est possible.
Dans sa voix perçait comme une sorte d’indifférence qui piqua Philémon au vif. « Non, bien sûr, une telle jeunette n’est pas bonne à marier. Une femme doit être mûre pour faire une épouse convenable... »
La jeune fille sortit un facturier de son tiroir.
- Le coût de la prestation, comprenant une mise en contact avec un/une partenaire approprié/e, est de vingt-cinq roubles. Chaque mise en relation supplémentaire vous coûtera cinq roubles. Vous régler tout de suite ? débita-t-elle dans un jargon des plus professionnels.
Philémon Orestovitch n’avait nullement envisagé une telle dépense. Cependant, il y avait dans le ton de cette dernière question tant de doute dédaigneux quant au sérieux des intentions de ce potentiel client que Philémon, en soupirant, sortit son portefeuille. Après ses frasques de la veille, il se rendit compte alors qu’il ne lui restait plus qu’un billet de dix roubles.
- Voilà... dit-il en rougissant comme un jouvenceau, je paierai le reste, si vous le permettez, demain.
- Impossible, dit la jeune femme en repoussant le billet du bout de son ongle nacré. Vous devez régler l’intégralité. En attendant, je vous invite à remplir ce questionnaire. Repassez donc quand vous l’aurez complété...
- Merci ! Philémon Orestovitch prit la pile de feuillets et, le regard hésitant, se tourna vers la porte. Bonne journée à vous !
- Au revoir ! répondit d’un ton légèrement ironique la jeune femme. Et aussitôt elle se replongea dans son étude sur les mystères de l’hymen.
1- En Russie (comme dans l’ancienne URSS), les municipalités disposent d’une annexe (ou de plusieurs dans les grandes villes) spécialement réservée à la célébration des mariages, appelée ‘palais des mariages’ (Дворец бракосочетания). Il peut s’agir parfois de véritables palais ou d'anciennes résidences nobiliaires. (Voir à Saint-Pétersbourg : ‘Le palais des mariages n°1')
2 - Dans les mythologies grecque et romaine, le dieu Hymen ou Hyménée (en grec : Ὑμέναιος), fils de Bacchus (Dionysos) et de Vénus (Aphrodite), présidait au mariage.
Le Palais des mariages n°1 - Saint-Pétersbourg, © Alexeï Vertoletov (Алексей Вертолетов) -
Intermède musical : Le tango printanier
Anna Guerman (Анна Герман), Le tango printanier (Весе́ннее та́нго), 2008
- Intermède musical -
Весе́ннее та́нго - Le tango printanier
(1973)
Слова и музыка: Валерий Миляев
Paroles et musique : Valéry Miliaev
Исполнитель: Анна Герман - Interprète : Anna Guerman
Voici une petite chanson, guillerette, qui, je pense, s’accorde bien à l’humeur de notre héros, Philémon Orestovitch, et à cet automnal printemps qui enflammait son cœur...
Вот идёт по све́ту челове́к-чуда́к,
Сам себе́ тихо́нько улыба́ясь.
Ви́дно, в голове́ како́й-нибу́дь пустя́к,
С се́рдцем ви́дно что-нибу́дь не так...Припе́в:
Прихо́дит вре́мя, с ю́га пти́цы прилета́ют,
Снеговы́е го́ры та́ют, и не до сна!
Прихо́дит вре́мя, лю́ди го́ловы теря́ют,
И э́то вре́мя называ́ется весна́.Ско́лько се́рдце валидо́лом не лечи́ -
Всё равно́ сплошны́е перебо́и.
Ско́лько тут не жа́луйся и не ворчи́,
Не помо́гут лу́чшие врачи́...(Припе́в)
Поезжа́й в Анта́рктику без ли́шних слов.
Там сейча́с как раз в разга́ре о́сень -
На полго́да ты без вся́ких докторо́в
Сно́ва бу́дешь ве́сел и здоро́в!(Припе́в)
Voici que passe un bonhomme excentrique
Se souriant doucement à lui-même.
A l’évidence, il a dans sa tête quelque vétille,
Quelque chose dans son cœur qui le titille.Refrain :
C’est le temps où les oiseaux viennent du sud,
Les congères de neige fondent, le sommeil disparaît.
Voici la saison où les gens perdent la tête.
Et cette saison s’appelle le printemps.Tu peux toujours soigner ton cœur au Validol*
De toute façon ça ne changera rien.
Peu importe que tu te plaignes ou que tu grognes
Les meilleurs médecins n’y pourront rien.(Refrain)
Envole-toi pour l’Antarctique** sans plus attendre.
En ce moment là-bas l'automne bat son plein.
Durant six mois sans médecin
Tu seras à nouveau heureux et en bonne santé.(Refrain)
Le tango printannier * Validol : calmant en vente libre en Russie, aux extraits mentholés. Le Validol n’est pas considéré par l’OMS comme un médicament.
** La version originale parlait ici de s’envoler vers l’Australie. Ce furent ici les censeurs de l'époque qui lui préférèrent l’Antarctique, qui sait ? afin d’éviter trop de vocation au départ...Pour en savoir plus (en russe) : Le tango printanier, histoire d'une chanson.
